Лунный зверь

Меж тем Камио был далеко от усадьбы. Он разыскивал отнюдь не грозного Сейбра, а старого философа А-конкона. Возможно, полагал Камио, лисий пророк, которому ведомы все тайны бытия, поможет ему постичь душу лисицы, столь желанной и недостижимой. И если выяснится, что ему не дано понять О-ха, он оставит все попытки завоевать ее расположение и будет проводить свои дни, слоняясь по окрестностям и предаваясь размышлениям о чем-нибудь более доступном его разумению, например о смысле жизни.

И почему только О-ха все время поднимает его на смех, сокрушался Камио. Неужели она серьезно думает, что лис, хотя бы даже и самый сильный, может сразиться с Сейбром? Одолеть такую собаку для лиса – все равно что для ежа прикончить волка. Исход подобной битвы предрешен. И все же О-ха явно подталкивает его к сумасбродной затее. Если бы знать, зачем?

– Ты пришел ко мне с вопросом, на который я не в состоянии дать ответ, – важно изрек А-конкон, когда Камио наконец отыскал его и поделился с ним своими сомнениями. – Одному зверю, будь он даже так прозорлив, как я, никогда не постичь душу другого. Для того чтобы понять друг друга, лисы должны стать двойниками. У них должно совпадать все – и возраст, и жизненный опыт, и… В общем, перечислять можно долго. Но ты, верно, уже осознал: проникнуть в чужую душу невозможно, так же как переселиться в чужую шкуру. Мы все разные и по-разному ведем себя, по-разному встречаем повороты судьбы. Наверное, со стороны наши сходства представляются более важными, чем различия, но поверь – то, что нас разделяет, очевидно, как солнце, и неодолимо, как пропасть. Мы можем пытаться понять друг друга, но попытки эти обречены.

– Как безнадежно ты смотришь на отношения между лисами, – проронил подавленный Камио.

– Правда часто бывает безрадостна. Мой тебе совет – прими обет безбрачия. Лично я всю жизнь храню ему верность. Запомни, совокупление – радость для тела, но скверна для души.

– Если бы все рассуждали подобным образом, род лисиный давно прекратился бы.

– А ты полагаешь, плодиться и размножаться – священная обязанность каждой лисы? Уверяю тебя, мир будет стоять, даже если род лисий исчезнет бесследно. И без лис по утрам будет вставать солнце, и без лис реки не пересохнут, а дождь будет по-прежнему орошать землю.

С этим Камио не мог согласиться, но счел за благо не вступать с пророком в спор.

– По моему мнению, самые чистые, самые благородные существа на свете – змеи, – прервал молчание А-конкон. – Гадюки ближе к земле, чем все остальные живые твари.

– А черви? – не утерпел Камио.

А-конкон снисходительно взглянул на него:

– Кто же принимает всерьез червей? Их и животными-то не назовешь.

– Ну а кроты? – не унимался Камио.

– Кроты! – Лис-философ в сердцах даже сплюнул. – К великому бесчестью своего племени, они роются в садах и огородах, в земле, оскверненной людьми. Да и черви тоже, – добавил он. Как видно, эта мысль только что пришла ему в голову. – То ли дело змеи. Они горды и независимы. И потому внушают людям ненависть и страх.

– К тому же у них есть ядовитые зубы и от их укусов умирают, – вставил Камио.

А-конкон вновь смерил его долгим взглядом:

– Да, их укус смертелен. Но змеиный яд лишь защита против той отравы, которой люди пропитали мир. Духи змей скрываются под землей, под водой озер, морей и рек. Змеи сохранили чистоту, отвергнув все попытки людей приручить их, заставить служить себе, подобно собакам и кошкам. Их обитель – это средоточие высокого разума. Духи змей искупают там зло, совершенное здесь, на поверхности земли. Знаешь, почему у змей раздвоенный язык? Это все происки людей: они посадили острую траву в тех местах, где змеи издавна лизали росу. С тех пор змеи держатся от людей в стороне, храня свой дух незапятнанным. Заметь, облик всех зверей на земле изменяется с течением лет, лишь змеи остаются прежними. Они унаследуют землю и будут ее властелинами, ибо лишь им удалось уберечься от смрада, распространяемого людьми, чьи машины отравляют воздух и воду, чей омерзительный лай режет уши всех, кто к ним приближается…

– Я знал одного неплохого человека, – задумчиво произнес Камио. – Он, то есть она, это была самка… Так вот, она работала в зоопарке… и она ни разу меня не ударила… И лаяла она так мягко, приятно… знаешь, ее голос вовсе не резал уши. Мне случалось на нее огрызнуться, но она никогда меня не наказывала.

– Так это она выпустила тебя на свободу?

– Нет. Но я слыхал, что некоторые служители зоопарка делали так.

А-конкон испустил горестный вздох и уставился на Камио. Он так сверлил американского лиса глазами, что у того начала кружиться голова.

– Боюсь, Камио, ты навсегда потерян для моего учения, – наконец бросил лис-философ. – Слишком долго ты жил среди людей, и это не прошло для тебя даром. Я ничем не могу тебе помочь. – Взгляд А-конкона остекленел. – Я бессилен спасти и эту обезумевшую лисицу, О-ха.

Камио подскочил как ужаленный:

– О чем это ты?

– А? – рассеянно откликнулся А-конкон, который уже блуждал в глубинах собственного сознания и вовсе не хотел возвращаться к действительности.