Львиная доля серой мышки

— Позже, вернувшись в офис, я удивилась, что никто ничего не сказал о моем похудении, но потом решила: сотрудники не хотят показаться дурно воспитанными, вот и молчат, на самом же деле они поражены. Но сейчас впервые за весь день я опять обозрела себя в полный рост и поняла: я ничуть не изменилась. Десять кило назад прибежали.

Иван расхохотался.

— Боже! Ну почему даже самая умная женщина — прелесть какая дурочка? Милая, ты попалась на старую, как мир, уловку торговцев. В магазинах часто вешают зеркала, которые «вытягивают» фигуру. Их держат закрытыми, открывают, когда дама натянет платье для примерки, и начинают восторгаться: «Ах, как вас обновка стройнит!»

Я вспомнила, как не страдающая хорошими манерами продавщица отодвинула портьеру и сказала: «Да вы на десять кило стали тоньше!» — и чуть не заплакала.

— Это был всего лишь обман…

Иван обнял меня.

— Дорогая, перестань думать о ерунде. Поверь, никакой твой вес не влияет на мою любовь к тебе.

Я поцеловала мужа, пошла в ванную и начала раздеваться.

Платье сняла без проблем, с бюстгальтером и трусиками справилась легко, а вот пояс никак не хотел сползать. Несколько минут я дергала его, потом решила избавиться от чулок, но когда взялась за кружевную верхнюю часть, то не смогла оторвать ее от кожи. Я попробовала скатать чулки к щиколотке, но меня вновь постигла неудача — они не дрогнули.

Следующие минут десять я изо всех сил старалась приподнять край чулка, однако ничего не происходило. Пояс тоже сидел как приклеенный. В конце концов мне пришла в голову идея, которую я сочла гениальной — если встать под душ, ткань намокнет, станет тяжелой и вследствие силы земного притяжения сползет на пол.

Я включила душ и стала старательно себя поливать. И опять ничего не изменилось, пояс с чулками сидел как влитой. И тут меня снова осенило — надо намылиться! Взяв бутылочку с любимым гелем, я щедро наплескала его на себя. Пояс и чулки никак не отреагировали на эту акцию.

— Танюша! Ты еще долго? — крикнула из коридора Рина.

— Совсем чуть-чуть, — заорала я, хватаясь за жесткую мочалку.

Жаль, конечно, но красивые, удобные, нежные на ощупь чулки придется разорвать. Я начала энергично тереть ноги. Вы не поверите, чулки даже не ойкнули.

Нет, я, конечно, не ожидала, что они начнут издавать звуки, слава богу, предметы туалета не способны говорить. И это очень радует. Представляете ужас? Вы пришли домой и слышите вопль из комода: «Эй! Почему утром нас неаккуратно в ящик запихнула? Из-за этого мы, твои колготки, впали в депрессию».

Я остановилась и перевела дух. Испытывать депрессию нынче очень модно, прямо как в начале двадцатого века. Только в прежние времена сия напасть именовалась сплин — тоска, и страдали ею по большей части представители творческой интеллигенции: поэты, писатели, художники… У остальных слоев населения времени на то, чтобы капать слезами в кофе с коньяком, не было. После переворота в тысяча девятьсот семнадцатом году черной меланхолией стали страдать совсем уж редкие особы, основной массе советского народа было не до горестных мыслей о собственном несчастном бытии, приходилось выживать, чтобы прокормить детей. Голод, разруха, гражданская война, репрессии тридцатых, война, восстановление страны, застой, перестройка, перестрелка никак не способствовали меланхолии. Но сейчас депрессия снова в моде, а значит, не все у нас так уж плохо. Лить слезы человек начинает, когда у него появляется избыток свободного времени.

Кстати, депрессия — это серьезное заболевание, которое лечат психиатры, и оно встречается не так уж часто. Если вам по утрам неохота вставать на работу и вы несетесь жаловаться психологу на свое состояние, а он нежно говорит: «Милочка, мы справимся с вашей депрессией, вам надо ходить ко мне на сеансы. Оплатите десять приемов вперед, вот счет…» — то знайте, это вовсе не депрессия, а жадный психолог и ваша лень. Недуг, охвативший вас, лечится просто: поменяйте работу, найдите себе интересное дело, обучитесь другой профессии и тогда помчитесь в офис совершенно счастливой. Есть отличный способ определить, страдает ли дама на самом деле от уныния. Надо дать той, кому вроде бы белый свет не мил и она, вся больная да несчастная, не может встать с дивана, конверт с большой суммой денег и сказать: «Купи себе что хочешь, но времени у тебя на приобретение шмоток только один день». Готова спорить на что угодно: большинство тяжелобольных мигом полетят по лавкам.

Я посмотрела на свои ноги и увидела: чулки не снимаются!

Я вылезла из-под душа, попыталась как следует вытереть ноги, но чулки, купленные в лавке креативных товаров, все равно остались влажными. Мне придется лечь в них спать. И как отреагирует муж, увидев, что я заползаю под одеяло в столь странном виде? Сказать Ивану правду? Да он потом всю оставшуюся жизнь будет надо мной потешаться! Что же делать?