Львиная доля серой мышки

Жора поморщился.

— Над теми, кто стекло в двери не разглядел и мордой в него вошел, я сейчас потешался, а сам не лучше. Я когда-то деньги боями без правил зарабатывал, а в этом бизнесе надо выглядеть устрашающе, показать противнику, что ты ни фига не боишься, морально его еще до начала поединка сломить. Выхожу я на ринг весь в зверских татухах, шрамах, и у противника в башке тумблер щелкает: вау, ну и зверюга. Я еще зубы чернил, издали казалось, что их вовсе нет. Открою рот — ну, прямо жесть! Молодой был, ума с горошину, силы море. Потом в разум вошел, биться перестал и хорошую профессию получил, фирму открыл «На все руки мастер». Сейчас у меня сорок сотрудников, сам давно по заказам не катаюсь, я же босс. Но к Ирине Леонидовне всегда лично приезжаю, она мне как мать родная, благодетельница.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Рина, — ничего особенного я не сделала, просто денег на открытие дела одолжила.

— Дала! — уточнил Жора. — И назад не взяла!

— Ужас просто, — поежилась я, разглядывая шрамы мастера. — Похоже, у ваших противников были когти, как у леопардов. Или в боях без правил разрешено ножами пользоваться? И кто вам раны зашивал? Руки бы ему оторвать! Почему так неаккуратно?

Жора наклонился и взял на руки Роки, который пытался залезть на него.

— Это называется шрамирование, его под уколом делают, вкривь и вкось специально залатывают. Не ранили меня.

— Хотите сказать, что шрамы — нечто вроде татуировок? — уточнила я. — Они выполнены ради морального устрашения противника?

Жора почесал бульдожку за ухом.

— Ну да. Молодой был, совсем дурак. Полагал, что мне всегда двадцать лет будет. О том, как на пенсии выглядеть стану, не думал. Что детям скажу, когда они меня спросят: «Почему ты так жутко выглядишь?» — тоже не парился. Поумнел потом, поехал к Козявке, попросил: «Убери, что сделал».

— К кому? — не поняла я.

— Козявка Джо, — пояснил Жора, — мегасупермастер. Что хотите набьет, любые шрамы смастерит. Лучший в своем деле. Дорогой, правда. Но где вы дешевое хорошее видели? Козявка растолковал, что ходить мне таким до конца жизни. И врачи не берутся, очень большая площадь тела покрыта рисунками. Козявка предложил шрамы татухами закрыть, но я решил: пусть лучше на морде отметины останутся.

— Жора, покажи Танюше, как работает мойка для собак, — остановила мастера Рина.

Глава 27

Мы вышли на лестницу.

— Видишь справа от входной двери шкафчик? — спросила свекровь.

— Конечно, вижу, — сказала я. — Красивый, дерево под цвет стен, ручки бронзовые. Но он же широкий, много места занимает.

— Соседей нет, на этаже мы одни, а те, что выше живут, на лифте ездят, пешком по лестнице не ходят, — отмахнулась свекровь. — Зато как удобно! На верх можно ставить сумку, когда из магазина приходишь. Есть ящик, в нем будут лежать полотенца для вытирания лап. Но главное… Опля!

Ирина Леонидовна распахнула дверки, и я увидела, что у шкафа внутри нет ни полок, ни дна. Внизу сделано углубление, в нем стоит поддон, из стены торчит кран со шланговым душем.

— Красота! Да? — расцвела Ирина Леонидовна.

Я изобразила восторг.

— Замечательно! Но как же пользоваться этой «ванной»?

Рина хихикнула.

— Непонятливая ты моя… Все элементарно. Мози, лапочка, иди сюда!

Хитрый бульдожка, сообразив, что его неспроста подзывают чересчур любезным тоном, развернулся и исчез в квартире. Роки кинулся вслед за братом.

— Нечеловеческого ума собаки! — восхитился Жора. — Я бы повелся и подошел.

Рина умчалась за бульдогами, через пять минут вернулась назад и крикнула:

— Мы сейчас будем сыр есть!

Раздалось цоканье, кабачки дружно вынеслись на лестничную клетку, сели и преданно уставились на хозяйку.

— Сыр может победить любой ум, — засмеялась Ирина Леонидовна и бросила кусочек принесенного эдама в поддон. — Давай, Мози, ты первый опробуешь мойку.

Но псы ринулись за сыром вдвоем и вмиг очутились в «ванне».

— Вот и все, они там, — объяснила свекровь. — Первое время буду их на вкуснятину приманивать, потом привыкнут, начнут даром лапы полоскать.

— Если человеку много на службе платить, а потом, когда время пройдет, велеть работать за так, он никогда не согласится и уволится, — высказался Жора. — Вот в обратную сторону хорошо сработает: сначала ни копейки, а через три месяца сочный оклад, тогда любой обрадуется. Суть не изменится, бабло то есть, то его нет, но порядок вручения и лишения денег большое значение имеет.

— Как их мыть? — спросила я.

— Водой, — ответила Рина.

— Ее надо включить, — не успокаивалась я, — и лапы им прополоскать.

Жора и Рина переглянулись.

— Так просто же, — объяснил мастер, — рычажок повернуть, и все дела.

— Бульдожкам самим это не проделать, — возразила я.

— Конечно, нет! — воскликнула Рина и присела на корточки. — Сейчас покажу, как это делается.

Свекровь всунула голову в шкаф, потом забралась целиком внутрь. Через секунду послышался шорох, затем раздался голос Ирины Леонидовны:

— Танюша, помоги, рука застряла, за что-то рукавом зацепилась.