Львиная доля серой мышки

— Конечно, я никогда ничего подобного не говорила. Не принадлежу к породе людей, делающих программные заявления. Но это был спектакль, поэтому я сыграла свою роль, со всей страстью заявила: «Да, думала так раньше. Но теперь, когда стала матерью, изменила свое мнение: если ты заведешь любовницу и я об этом услышу, убегу от тебя, прихватив детей. И ты нас никогда не найдешь». Похоже, я хорошо справилась с задачей, потому что Марго испугалась, давай мне объяснять: «Деточка, так поступать опрометчиво, надо о наследниках думать». В общем, почва для того, чтобы мне с мальчиками уехать, когда Мартина, злая как собака, в наш дом явится и скандал устроит, была нами подготовлена. Дело в том, что Потап перестал давать бывшей любовнице деньги на расходы, и Столова ожидаемо взбесилась, начала его звонками терроризировать. Мы рассчитывали, что в конце концов она примчится к нам домой и устроит скандал. Я «узнаю» о незаконной дочери своего мужа, схвачу мальчиков в охапку и покину подлого изменщика. На самом же деле отправлюсь за границу к Потапу, а Герман останется с Марго.

— Но мы просчитались, — вступил в разговор Герман, — бабенка не пошла к Персакисам, а обвинила Потапа в изнасиловании и потребовала сделать анализ ДНК. Маргарита приказала «сыну» молчать. Сказала мне: «Беатрисе не следует ничего знать. Она излишне эмоциональна, еще натворит глупостей, начнет думать о самоубийстве или сбежит, забрав мальчиков».

— Мы решили, что история с анализом ДНК даже лучше, — снова подхватила нить разговора Беатриса. — Подтвердится, что Потап отец Анфисы, я узнаю правду и… далее по нашему сценарию. Однако исследование выявило непредвиденное.

— Мы ступили, — разозлился Герман, — все до мелочей учли, а с анализом допустили идиотскую оплошность. Не доперло до нас, что биоматериал возьмут у меня, а я-то не отец Анфисы. Зачем тогда Беатрисе уходить от Потапа? Получается, что Мартина его оболгала. Вот как мы могли так накосячить?

Люба улыбнулась.

— Да, чаще всего хорошо разработанную комбинацию портят мелкие детали, о которых не подумали. Вам следовало что-то иное придумать. Например, наняли бы какую-нибудь актрису, чтобы та домой к Персакисам приехала и устроила бучу, кричала, что является гражданской женой Потапа…

— Не хотели вовлекать в историю кого-то постороннего, — покраснел Герман. — Все, кто тебе что-то за деньги делает, могут тайну продать другому человеку, который более крупную сумму предложит. Аксиома.

— Нам показалось удачным использовать Анфису, она ведь на самом деле дочь Потапа, — добавила Беатриса. — Любая проверка это подтвердит. Меня наличие «левого» ребенка должно было взбесить. Но наша ошибка с анализом ДНК оказалась куда хуже — исследование не просто показало, что Анфиса не имеет отношения к Потапу (на самом-то деле к лже-Потапу), но еще и то, что он вообще не может иметь детей.

— Я понятия не имел о проблеме, — начал оправдываться Герман, — в голову не приходило делать исследование спермы. Зачем? С сексом у меня проблем не было, а детей я никогда не хотел. Ну начисто отсутствует во мне чадолюбие, что уж тут поделать.

— Короче, весь наш план пошел прахом, — тяжело вздохнула Беатриса. — Но мы решили не сдаваться. Скоро свекровь улетает в Карловы Вары, она раз в году ездит туда пить воду. Герман, продолжая играть роль ее сына, останется у руля фирмы. Как только Маргарита отбудет на курорт, я с детьми отправлюсь к Потапу. А газета «Скандал» опубликует мой рассказ, в котором я сообщу: «Мой муж узнал, что сыновья не от него, и врезал мне по носу. Понимаю, я виновата, заслужила наказание, но бить себя позволить не могу. Поэтому покидаю дом господина Персакиса. Развод и девичья фамилия».

— Думаете, Герман без вас, один, справится? — прищурилась Эдита.

— Прекрасным образом, — без малейших колебаний ответила Беатриса. — Маргарита ни разу ни в чем не усомнилась, ей даже в голову не пришло, что перед ней не родной сын.

— Я всегда думала, что мать сможет отличить своего любимого ребенка от остальных: запах, какие-то слова, привычки, — начала я и остановилась. Слово «запах» почему-то показалось мне очень важным. Но почему?

Ватагин развернул свой стул в мою сторону.

— Ключевые слова «любимого ребенка», а госпожа Персакис никогда не испытывала любви к Потапу.

— Здрассти вам! — подпрыгнула Аня. — Александр Викторович, вы не скумекали, из-за чего суп закипел? Мать же просто задушила сына своим обожанием!