Львиная доля серой мышки

— Вы не родственники. Сведения о больных являются врачебной тайной. Принесите бумагу от прокурора, тогда и поговорим. Я не принадлежу к породе медиков, которые приходят на телешоу и на весь мир рассказывают, кому какие пластические операции делали.

Я встала.

— Спасибо. Ваша позиция понятна. Мы пойдем к Юферевой. Она нам звонила, просила о помощи. В этом случае вы не имеете права перекрыть нам доступ в палату.

Софья Мартыновна сняла очки.

— Я не собиралась ничего перекрывать. Если пациентка Юферева разрешит сообщить вам правду о своем состоянии, я это сделаю. Она лежит в седьмой палате.

— Спасибо, — снова поблагодарила я, и мы с Женей снова очутились в коридоре.

— Вот коза! — сердито воскликнула Евгения. — Все доктора говорят, что с пациентом, а эта…

— Всем докторам надо брать с Прокофьевой пример, — остановила я девушку, — а то люди в белых халатах как-то уж слишком часто стали забывать о медицинской тайне. Надеюсь, Валентина в нормальном состоянии и мы сможем поговорить с ней.

Женя постучала в створку с номером семь и, не услышав никакого отклика, толкнула дверь.

Я увидела крохотное помещение, в котором едва уместились кровать и тумбочка. На постели дыбилось скомканное одеяло, подушка валялась на полу. Пациентка отсутствовала.

— Пусто! — удивилась Женя. — Ее куда-то увезли?

Я окинула взглядом палату, потом наклонилась, заглянула под койку и сказала:

— Валя, мы играем в прятки?

— Нет. Я испугалась, когда стук услышала, — всхлипнула Юферева. — Подумала… вдруг это он…

— Кто? — спросила я.

— Меня хотели убить, — прошептала подруга Мартины.

— Вылезайте, — попросила я, — в нашем присутствии ничего плохого не случится. И объясните — зачем кому-то покушаться на вашу жизнь?

Валентина, кряхтя, выбралась наружу.

— Я знаю правду.

— Какую? — поинтересовалась Женя.

— Правдивую, — всхлипнула Юферева. — Спрячьте меня. В американских кино показывают, как особо ценным свидетелям паспорта, адрес и внешность меняют.

Я бесцеремонно села на кровать.

— А вы особо ценный свидетель?

— Да! — с жаром подтвердила Валентина.

Евгения прислонилась к стене.

— Если вы увлекаетесь продукцией Голливуда, то должны знать, что под защиту человека берут лишь в том случае, когда он дал показания следователю и готов подтвердить их на суде. Ждем вашего рассказа, — продолжила я.

Валентина залезла на койку, оперлась спиной о подушку, подтянула колени к подбородку и заныла:

— Если узнаете все-все, не захотите мне помочь. Я обманула вас, Таня, и мне очень стыдно теперь. Но… Вы же видели мою квартиру? Там кошке и то жить тесно. Из-за такого тесного жилья я не могу семью построить.

Я решила ускорить процесс раскаяния.

— Вы не продавали свою маломерку и жилье в наследство не получали. Кто-то подарил вам апартаменты с мебелью и ремонтом. Кто? По какой причине?

Юферева закрыла лицо ладонями.

— Мне очень стыдно. И страшно! Пицца!

— Пицца? — повторила я.

И тут Валентина затараторила, информация полилась из нее, словно кран сорвало. Она говорила быстро, проглатывая окончания слов, пересыпая речь жалобами на бедность и одиночество. Но вычленить суть мне все-таки удалось.

…Юферева уже год заказывает лепешки в одной харчевне, и ей их доставляют на дом очень симпатичные высокие парни. Иногда появляются новые разносчики, но они всегда на три головы выше Вали. А тут вдруг приехал коротышка с бородой и усами, сунул Юферевой коробку в руки, не поздоровался, не улыбнулся, ни слова не сказал, очки от солнца не снял и сразу ушел. Юферева слегка удивилась. Обычно-то молодые люди ведут себя иначе — приветливо улыбаются, перебрасываются с заказчицей парой фраз. А этот оказался просто дундук. Да еще чуть выше табуретки. Может, кому и нравятся мужики карманного формата, но Валечка к числу этих людей не принадлежит.

Удивление ее было недолгим. Она заварила чай, слопала всю пиццу и решила оттащить на помойку мешки с мусором. Их собралось аж три штуки, так как при подготовке к переезду обнаружилась масса барахла, от которого не жалко было избавиться. Сколько времени ушло на все это? Ну, может, минут двадцать.

Когда Валя вернулась в квартиру, ей позвонил кто-то с очень хриплым голосом, не понять даже, женщина это или мужчина.

— Госпожа Юферева, я комендант вашего дома. Соседи сообщили, что из ваших апартаментов на них вода с потолка льется. Приезжайте скорей, пока весь стояк не залило.

Валентина перепугалась и бросилась к машине. Права она получила недавно, ездит медленно и очень аккуратно, плетется, как правило, в крайнем правом ряду за автобусами. Но перспектива отдать крупную сумму соседям за испорченное жилье придала ей смелости, и малоопытная водительница нажала на газ, впервые понеслась по шоссе на большой скорости. Последнее, что осталось в ее памяти: руки падают с руля, вернуть их на баранку нет сил…

Очнулась Юферева в больнице под капельницей. Тогда и узнала, что случилась авария, машина разбита, к тому же сгорела, а у нее сотрясение мозга. Хотя угрозы для жизни нет.