Львиное сердце

Баженов вернулся к дверям реанимации и уселся поодаль от охранника. Все равно он не сможет сейчас уснуть. Посидит здесь и как следует подумает над тем, что рассказала Инга. И заодно присмотрит… Мало ли, от сумасшедшего «дяди Лени» всего можно ожидать, а этот любитель кроссвордов может заснуть… Пока «дядя Леня» не пойман, успокаиваться нельзя… А подумать невредно. Пусть Сарычев с Бобом шевелят мозгами там, а ему тут тоже есть чем пошевелить… Эх, жаль, что он не успел спросить у Сарычева, что там показала экспертиза пуль…

Он откинулся на спинку скамьи, прислонился горячим затылком к холодной стене и, закрыв глаза, попытался сложить цельную картину из разрозненных фактов, событий и догадок… Он не видел, как любитель кроссвордов сначала косился на него из-за газеты, а потом встал и, приоткрыв дверь реанимации, перекинулся там с кем-то несколькими словами. Через минуту вышла давешняя строгая медсестра и, не обращая внимания на клятвы Баженова быть тише воды ниже травы и даже не дышать, отконвоировала его в палату. Баженову показалось даже, что, будь она повыше ростом, а он пониже, она вела бы его за ухо, как нашкодившего малолетнего придурка…

– Ну, в общем, картина такая. – Боб Нечитайло пристально смотрел на Баженова своими немигающими глазами. – Все пули, представленные на экспертизу, были выпущены из одного и того же пистолета. Это, во‐первых, та пуля, которую мы выковыряли из дерева, во‐вторых, пуля, которую извлекли из тебя, и… – Боб сделал многозначительную паузу, – та пуля, которой двадцать лет назад была убита мать Инги…

Боб и Баженов снова сидели в больничном коридоре, но теперь уже не возле реанимации, а у дверей палаты, в которую утром перевели Ингу. Это была отдельная палата, и возле нее по-прежнему дежурил оперативник, уже не вчерашний «любитель кроссвордов», а другой… Боб и Баженов устроились подальше от него и разговаривали вполголоса. Оперативник, не обращая на них никакого внимания, не отрывался от экрана смартфона…

В палату Боб и Баженов не заходили. Там с Ингой неотлучно была Аля, и обе они почти непрерывно плакали – Аля наконец-то рассказала Инге про ее отца…

– Да я и не сомневался, что стрелял один человек, – отозвался на сообщение Боба Баженов. – А теперь не сомневаюсь, что это Леонид Торопцев. И что? Вы его нашли?

– Пока нет. – Боб отвел глаза, откинулся на спинку скамьи и закинул ногу на ногу. – Человек с такими данными в Тайгинске не зарегистрирован. То есть Леониды Торопцевы, конечно, есть, но ни один из них не подходит по возрасту и внешним данным…

– Живет в другом городе или под чужим именем? Сделал пластическую операцию?

– Пластическая операция отменяется, – вздохнул Боб. – Раз Инга его узнала, внешность осталась прежней. Остальное возможно. Его объявили в розыск, но это не так быстро…

– Черт! – Баженов в досаде стукнул кулаком по подлокотнику скамьи. – Он же Ингу в покое не оставит! Вот объясни мне, почему он с таким маниакальным упорством старается ее убить? Ну видела она когда-то, как он убил ее мать, так она же не помнила ничего! Она бы и не вспомнила, если бы он не начал ее преследовать!

– Ну, он-то не знает, что она его не помнит, – возразил Боб. – Убирает свидетеля… Но непонятного много. Зачем он убил Веронику, каким боком ко всему этому причастна ваша подружка Земляникина… Она, кстати, умерла не от пули, причины смерти пока не установлены, но внешних повреждений на ней нет, кроме посмертных… Кстати, вот, возвращаю!

Боб полез в карман и достал смартфон Баженова, тот, что они нашли в лесу.

– Держи, в целости и сохранности. Его в лаборатории оживили, селфи твое с Земляникиной извлекли… Одета она так же, как на фото, поэтому умерла скорее всего в тот же день…

Баженов включил телефон и нашел последнее фото. Наташка смотрела на него с экрана телефона и улыбалась во весь рот. Веселая щербинка между передними зубами ничуть не портила ее. Длинные светлые волосы, яркое открытое платье, позади сверкающая лаком машина… Солнце, яркие краски летнего дня, жизнь…

Он с содроганием вспомнил раздутый, исклеванный вороньем Наташкин труп. Как она оказалась на пути убийцы? За что он ее?..

– Родителям ее сообщили? – спросил он у Боба.

Тот кивнул.

– Да. Они в полном шоке, конечно. Она у них единственная дочь… Отец ее опознал, а мать отказывается верить… Потребовала генетическую экспертизу…

Баженов подумал: что было бы с его матерью и отцом, если бы с ним случилось такое?.. Хорошо, что он у них не один, у него есть старшая сестра Ирка и младшие двойняшки…

– Отчего же она все-таки умерла? – задумчиво пробормотал он.

Боб только пожал плечами.

– Вот что еще не дает мне покоя, – помолчав, сказал он. – Как Инга узнала этого дядю Леню через двадцать лет? Он не мог не измениться за такой срок!

– Ну, взрослый-то человек радикально не меняется. Этому «дяде Лене» было лет тридцать, сейчас ему пятьдесят или около того… Можно узнать…

– А вот я, когда встречался с людьми, которых знал в детстве, всегда знакомился с ними заново. И никакие «это же дядя Вася, он тебя на руках таскал, неужели не узнаешь?» не работали. Не узнавал…