Львов под русской властью. 1914–1915

«Доходят до нас вести, что есть такие люди, которые освобождение от панщины во зло употребляют; вот например: что сидят днями целыми в корчмах и напиваются, и пренебрегают хозяйством и заработком. И также слышно, что появляются частые кражи. За такие большие грехи будет Бог тяжко карать». Далее следовал призыв к “добрым людям” возвысить свой голос и при каждом случае говорить далее, и говорить сильно, чтобы опомнились те, «которые ничего иного на свете не хотят знать и делать, как только пить, упиваться и красть». Затем было сказано, что наверно снова теперь начнут села гореть, как то обычно осенью бывает, когда начинают собранные дары Божьи пропивать, и хаты в беспорядке оставлять; да и весной, пропив труд свой, будут нарекать на тяжелое время до нового урожая. Завершалась заметка призывом:

«Остерегайтесь же, и говорите смело правду, чтобы раз навсегда то несчастное пьянство исчезло среди народа руского, уже и так осуждаемого за пьянство!»

Пропаганда трезвого образа жизни занимала важное место в деятельности основанного в 1874 году народно-просветительного Общества им. М. Качковского. В селах, жители которых давали обет трезвости, устанавливали так называемые “кресты тверезости”. Такие кресты, отлитые из чугуна, имели надпись славянским шрифтом: “Въ память святой тверезости г. 1874. Господи оружiе на дiавола крестъ твой далъ еси намъ”.

Но в борьбе с зеленым змием в конечном итоге победу, как правило, одерживал змий.

В 1900 году во Львове была издана книга “Stan ekonomiczny Galicyi. Cyfry i fakta”. Ее автор Вильгельм Фельдман, приведя данные, свидетельствующие о том, что бедная часть населения стала питаться хуже, чем двадцать лет назад, указывал: «Зато растет потребление спирта и пива, так как алкоголизм всегда и везде сопровождает нищету. Растет потребление водки, несмотря на то, что десять лет назад цена этого продукта – в результате огромного повышения водочного налога – чрезвычайно повысилась». Получалось, что на мясо и сахар население Галиции денег не имело, а на водку тратило все больше. «Ничего удивительного, – продолжал В. Фельдман, –

спирт должен слишком часто заменять галицийскому пролетарию топливо, мясо, даже хлеб».

Описывая ситуацию с пьянством во Львове в предвоенные годы, С. Россовский отмечал: «Говоря без обиняков, Львов в свои лучшие времена пил как на умор».

Все усилия движения трезвости приобщить население к трезвому образу жизни оставались безрезультатными. На трезвенников смотрели как на сумасшедших (варьятов). Да и большинство их было трезвенниками только на показ, а в другой обстановке и они не пренебрегали рюмкой водки, стаканом вина или бокалом пива.

Духовенство взывало на проповедях, пресса морализировала, многочисленные общества распространяли с неисчерпаемой энергией культ трезвости, а вместе с тем в городе неудержимо росло количество разнообразных питейных заведений.

Статистики указывали, какие гигантские суммы население тратит на алкогольные напитки. Впрочем, это было видно на каждом шагу в повседневной жизни. Простой народ заливался до беспамятства обычной водкой. В субботу вечером, когда выплачивали зарплату, каждый шинок становился ареной оргий. Часто работник оставлял здесь весь свой недельный заработок, забывая о том, что жена и дети живут впроголодь. Не лучше было и среди интеллигенции, проводившей вечера в кафе, подавляющее большинство которых именно за счет продажи алкоголя получало главные прибыли.

Многократно собирались комиссии для обдумывания способов если и не полного уже слома мощи алкоголя, то, по крайней мере, ее укрощения. Но в результате приходили к выводу, что такого способа нет.

Понадобилось вторжение русских войск чтобы показать, что такой способ был – полностью запретить продажу алкоголя.