Лытдыбр. Дневники, диалоги, проза

При этом у поэтов-мужчин оборотной стороной их характера является совершенно обязательная рыцарственность. В целом свете не отыскать других таких заботливых и жертвенных людей, как поэты. Они абсолютно готовы воспринять чужую боль как свою, вписаться в любые проблемы, защитить, спасти, помочь. Беда с этой стороной поэтического характера состоит в том, что проявляется она порывами, как вдохновение, и очень часто оказывается не востребована окружающим миром. Потому что прекрасные порывы души поэта слышит он один, а те, что вокруг, зачастую их просто не понимают или о них не догадываются. Когда же поэт видит, что его высокий, героический порыв не понят и не востребован, он реагирует на этот афронт со всем инфантилизмом, о котором уже сказано выше.

Идеальный пример такого поэта, капризного и взбалмошного рыцаря без страха и упрёка – Николай Степанович Гумилёв. Каждая строка, которую он произносит от первого лица, звучит как чудовищное позёрство и самолюбование. А потом вспомнишь его гибель – и понятно становится, что никакой позы-то и не было. Он совершенно честно, простыми словами, описывал себя таким, каким сам себя видел – и по концовке оказалось, что таков он был на самом деле. Просто у земных красавиц в тот блядский век его рыцарство было не слишком востребовано, так что жизнь свою он в итоге бесстрашно отдал за прекрасную даму по имени Контрреволюция.

Несколько другая история с позитивной изнанкой у поэтов-женщин. По моему ощущению, светлой стороной женской поэтической натуры является чудовищный, совершенно ядерный запас доброты, которую в повседневной жизни поэтессе не удаётся толком проявить. По-моему, это совершенно изумительно сыграла Чулпан в сериале “Таинственная страсть”, где ей досталась роль Беллы Ахмадулиной. Её героиня и божественно красива, и бесконечно обаятельна (тут стоит вспомнить рассказ Карла Проффера, как в лучах этого обаяния подавился своей фирменной желчью Иосиф Бродский, планировавший уничтожить Беллу Ахатовну в интервью для американского глянца, – а вышел в итоге панегирик). Но главное в хаматовской Белле – как раз бесконечная, нерастраченная, рвущаяся из берегов доброта. И если вам тут захочется мне в качестве контрпримера напомнить Цветаеву, с её хрестоматийными признаниями в недоброте к собственным детям, то мне как раз сдаётся, читая какую-нибудь “Повесть о Сонечке”, что у Марины Ивановны проблема невостребованности “души прекрасных порывов” стояла острей, чем у всех других великих поэтесс. Она страшно хотела одаривать любовью, у неё просто не получалось, и эта неудача была куда более серьёзным источником её страдания, чем любые бытовые неурядицы или трагедии, выпавшие на её горький век.

Саша Соколов и Сэлинджер: чем заточник отличается от буддиста

[16.02.2017. ЖЖ]

С некоторым опозданием посмотрел фильм Желнова и Картозии “Саша Соколов: последний русский писатель”.

Полемика вокруг фильма в моей фейсбучной и телеграмной ленте, не утихающая уже 10 дней, насчитывает к этому дню тысячи экранов. И отражает она в основном одно печальное свойство нашей публики в последнюю пару лет. Мы вообще разучились смотреть и слышать то, что нам рассказывают и показывают. Нам больше не интересно быть зрителями, слушателями, читателями. Мы готовы быть только судьями – причём, увы, не в библейском, а в басманном смысле. Всё, что мы видим и слышим, оценивается прежде всего на соответствие статьям нашего внутреннего УК – а на выходе всегда приговор, и лишь в 0,3 % случаев он оправдательный.

По большому счёту, при таком подходе и фильм смотреть не обязательно: ведь и без просмотра известно, что он снят на деньги Первого канала, по нему же и показан, что на премьере его представлял Константин Эрнст, а накануне выхода каждое лакейское госСМИ откликнулось каким-нибудь панегириком в адрес прежде наглухо забытого в России писателя – причём из его интервью ТАССу мы узнали, что он, оказывается, #крымнаш…

У тех, кто, несмотря на все эти знания, посмотрел картину, возникли и другие претензии. Почему в фильме ничего не рассказано про СМОГ? Почему там так мало прямой речи, и зачем так много музыки? Почему герою не дают сказать, что́ он думает о самоубийстве родителей? Почему в фильме замалчиваются 10 важных фактов из жизни Соколова? Лучше всех, наверное, просуммировал эту критику блогер Сталингулаг в своей телеграмной реплике[153]. Она вообще не про фильм (из текста неясно, смотрел ли его Сталингулаг), а про новый способ глядеть, не видя, и слушать, не воспринимая, – но непременно с осуждением.