Лытдыбр. Дневники, диалоги, проза

Патриот, желающий своей стране добра и мира, в истории ищет примеров того, как она в разные эпохи умела дружить и сотрудничать с другими народами, приходить им на выручку и принимать их помощь. Благо в летописях любой страны такие эпизоды без труда находятся. В современном мире такой патриот будет смотреть на успехи иностранных социальных моделей, наук, технологий, культур и экономик, и желать, чтобы в его собственной стране всё это успешно внедрялось. Потому что умный, как известно, любит учиться, а учиться как-то естественней у тех, кто знает и умеет больше тебя. То есть, по определению, у других.

Для патриота-ксенофоба история – это лишний способ доказать себе, что его страну вечно окружали враги, которых, впрочем, всегда удавалось победить силой оружия, потому что другого языка они не понимают. Глядя на современный мир, патриот-ксенофоб в иностранных обществах и культурах ищет исключительно примеры глупости, упадка, деградации, несостоятельности, бездуховности, неминуемого краха. В этом смысле нескончаемый бубнёж какого-нибудь Киселёва, Леонтьева, Старикова или Фрицморгена о погибели Запада ничем не отличается от передач корейского ТВ про жизнь в США, от “Международной панорамы” времён Холодной войны или от оруэлловских “двухминуток ненависти”, растянутых нынче в федеральном эфире на 24 часа в сутки, с перерывами на рекламу.

Сама мысль, что мы чему-то можем научиться у наших вечных врагов, они же бездуховные упаднические пиндосы-гейропейцы, представляется патриоту-ксенофобу глубоко кощунственной. И соотечественник, которому она приходит в голову, объявляется национал-предателем, пятой колонной, агентом вражеского влияния. Атака на российский интернет – прямое следствие этого же тренда: интернет ненавистен уже тем, что “не наш”, каких бы успехов ни добились российские сервисы в конкуренции с транснациональными.

В ксенофобском угаре нынешней российской госпропаганды нет, в сущности, решительно ничего нового. “Низкопоклонство перед Западом” в научных кругах выкорчёвывал ещё товарищ Сталин, а Хрущёв, оставив в покое науку, продолжил ту же работу в сфере кинематографа и изобразительного искусства. И Гитлер точно так же боролся с наукой, культурой, традицией, которая, по его выражению, “не имеет ничего общего с немецким народом”. И в основе северокорейской идеологии чучхэ – ровно та же самая идея: отречься от любых чуждых культур, наук и влияний, продвигая своё, посконное, древнекорейское.

А самый интересный вопрос, конечно же, про пресловутый “третий путь” и “золотую середину”. Можно ли в одной черепной коробке уместить гордость за свои достижения с уважением к чужим? Как в пушкинской “Полтаве”:

В шатре своём он угощает

Своих вождей, вождей чужих,И славных пленников ласкает,И за учителей своих

Заздравный кубок подымает.

Пётр I (или Ататюрк, если брать времена более недавние) – наглядный пример того, как можно выстроить национальную идею на лозунге “ликвидации отставания”, а не на мессианском кликушестве про “впереди планеты всей”. Но такие деятели, как Пётр или Ататюрк, в истории любого государства – редкость великая. Временщики, готовые использовать тёмную ксенофобную энергию дремучей и озлобленной толпы для укрепления собственной власти, встречаются, к сожалению, чаще.

Москва без москвичей: как варяги борются с городским населением

[16.06.2016. ЖЖ]

Великолепная статья Григория Ревзина объясняет, наконец, простыми русскими словами, какие ещё мотивы, кроме воровства и личного обогащения муниципальных чиновников, стоят за нынешним разорением улиц в центре Москвы. Оказывается, хотели как лучше.[178]

Хотели как в Лондоне, Мадриде, Нью-Йорке. Привлекли иностранных экспертов с богатым портфолио по благоустройству современных постиндустриальных городов. Хотели, чтоб Москва стала приятным, friendly местом для пешеходов. В частности, сам Ревзин этого хотел – а с тех пор, как город отжали у Лужкова ставленники Романа Аркадьевича Абрамовича, люди из дружественной ему “Стрелки” получили серьёзный доступ к рычагам. Ревзин, будучи партнёром в Стрелке, впервые за четверть века обрёл возможность не только критиковать городскую власть со страниц “Коммерсанта” (и получать от неё полумиллионные иски), но и посеять в сознании градоначальства “разумное, доброе, вечное”. Как уточняет Навальный, моментально откликнувшийся на текст Ревзина очень жёстким постом, посев обошёлся городской казне в 1.812.664.431 рубль и 23 копейки.