Мадам Казанова

Лондонский светский сезон закончился, теперь все общество, невзирая на погоду, перебралось «на отдых в деревню». Я сидела дома, читала книги и принесенные мне Джеймсом секретные доклады, совершенно забыв про лето, про бесконечные дожди. Джеймс, промокший насквозь, истомленный семейной деревенской жизнью, навещал меня каждые две недели, снова и снова утверждая свои права на широкой кровати с кружевами. Каждую неделю у меня появлялся Уильям Сэйнт-Элм с цветами или сладостями, а то и с каком-нибудь новым мудреным кулинарным рецептом и, конечно, кратким отчетом о самочувствии подаренного ему щенка. Тем не менее Джеймс, который обычно ревновал меня и довольно остро реагировал на появление новых поклонников, отмечал регулярные визиты Уильяма лишь с мягкой иронией. Это приводило меня в полное недоумение. Мне начало казаться, что Уилберфорт попросту не считает Уильяма серьезным соперником, и я никак не могла понять почему. Ведь у Уильяма была вполне привлекательная внешность, стройная мускулистая фигура, мне очень нравились его застенчивость и ненапористость.

Наступившая затем осень решила, похоже, возместить потери прошедшего лета. Короткие осенние дни были насыщены золотым солнечным светом, леса и луга по-прежнему сохраняли роскошный зеленый покров. Равнодушное к этой красоте лондонское светское общество вернулось в свои городские дома — путь в поместье Вудхолл был теперь для меня свободен. Я поспешила поехать туда, чтобы успеть насладиться солнцем и свежим деревенским воздухом, прежде чем серый туман снова окутает Лондон. Я много ездила верхом и научилась под присмотром Картера преодолевать разные препятствия, изгороди и канавы. Еще я играла с Малышкой и Крошкой на прогретой солнцем аллее перед верандой, ходила босиком по траве, а иногда принималась даже немного скучать по Корсике. Вспоминались запах цветущей мальвы, дикого ракитника, резкий аромат мяты и благоухание лаванды. Мне не хватало сейчас оливковых рощ, лесов пробкового дуба, узких пыльных улочек Корте; мне так не хватало сейчас Лючии. В своих воспоминаниях я никогда не выходила за пределы Корте — не хотелось сейчас думать об Аяччо, о Бонапартах, о счастливых днях с Наполеоном.

Одним ясным солнечным утром в Вудхолл-Коттедж неожиданно явился Уильям Сэйнт-Элм, одетый по последней моде, пожалуй, даже с преувеличенной элегантностью. Его светло-коричневый камзол прекрасно гармонировал с более светлыми бриджами, ловко сидевшими на нем без единой морщинки, на белом шелковом жабо розовато поблескивала жемчужная булавочная головка; на сверкающих сапогах не было ни единой пылинки. Мой же костюм для верховой езды весь был в зеленых пятнах от травы и в отпечатках собачьих лап. Воротник блузки расстегнут, волосы небрежно рассыпаны по плечам; к тому же на моем загорелом лице не было в тот день ни пудры, ни румян — явно вразрез с нынешней модой.

Не обращая внимания на мой небрежный внешний вид, Уильям преподнес мне коробку марципанов и букет желтых роз. Тщательно подбирая слова, он извинился за свой внезапный визит. После этого, сидя в тени на веранде и попивая холодный шерри, мы стали болтать с ним о том о сем. Наконец Уильям счел возможным перейти к основной теме.

— Мадам, я хотел бы обратиться к вам с одной просьбой, — произнес он довольно официально. — Моя матушка находится сейчас в Элмшурсте, нашем загородном поместье, и мое заветное желание состоит в том, чтобы представить вас ей без всяких лишних формальностей. Могу я прислать за вами карету и просить вас стать на несколько дней нашей гостьей?

Меня впервые приглашали посетить столь важную, благородную даму, и то, что меня готовы были принять как равную, означало мое вхождение в высшее общество. Я, не колеблясь, приняла это приглашение. Уже на следующее утро я вместе с миссис Хотч, Малышкой и Крошкой отправилась в поместье Элмшурст.

День выдался пасмурный. Порывы ветра срывали с деревьев первые желтые листья, а над полями нависла легкая дымка. Миссис Хотч предусмотрительно поставила на пол кареты маленькую печку с горящими угольями. Ощущая под ногами ее согревающее тепло, я чувствовала себя вполне готовой к предстоящей аудиенции. Сейчас мои волосы были аккуратно уложены, и я очень осмотрительно нанесла на лицо пудру и румяна. Поверх светло-серого платья накинула бархатную накидку того же цвета, а на ее капюшоне имелась отделка из меха черно-бурой лисицы.

Поместье Элмшурст напоминало Вудхолл — такой же ухоженный парк, широкие, посыпанные гравием аллеи, изогнутая дугой лестница, ведущая вверх на террасу.