Маг и его кошка

– Любопытно, – протянул северянин, подводя итог затянувшейся беседе. – Но мало. Получается, существует целый таинственный Орден, который вербует приспешников среди студентов университетов. Уверен, одной Фельсиной дело не ограничивается. Причем это не обычная дурь с песнопениями, а настоящие обращения к Хаосу. Я ведь правильно понимаю, что обряды проводились не только в Цере и Ува Виоло?

Орландо и Альберто наперебой бросились подтверждать выводы дознавателя, а Уго ухмыльнулся.

Они не знали точно. Просто говорили то, что маг хотел услышать.

Для служения в Цере собрался весь Орден, но никто из них не знал братьев из других городов иначе, чем в лицо и по прозвищам. Устав Ордена поощрял подобную рассредоточенность, и теперь Уго видел, каким мудрым было это решение со стороны лорда-командора. Не зря гофмаршал порой сравнивал Орден с многоголовой Гидрой.

Пусть северянин попрыгает.

– И вы совсем не в курсе, где находится главная резиденция? – очень мягко продолжал дознаватель. – Никаких догадок? А если подумать?

Догадок было много, но северянина решительно не устраивали просто названия чужеземных столиц, которые выкрикивали пленники. По каждой выдвинутой версии он учинял форменный допрос.

Профессионально спрашивал, сволочь.

– Мда… негусто, – с разочарованием подвел он итоги. – Проклятье, до чего же не вовремя у Франчески случился приступ сестринской заботы! Будь здесь Вимано, все было бы куда проще. Хотя еще остается сеньор Риччи.

Уго сглотнул. В интонациях дознавателя ему почудились кровожадные нотки.

– А что будет со мной? – дрожащим голосом спросил Орландо. – Я честно сотрудничал! Вы обещали помилование.

– А, верно, – маг встал. – Я устрою вам побег.

– П-п-побег, – от неожиданности Альберто начал заикаться. Да и самому Уго показалось, что он ослышался.

– Ага, – радостно согласился дознаватель. – По примеру Франчески. Неизвестные сообщники прокрались в подземелье и помогли бежать служителям Черной! – с чувством продекламировал он. – Не правда ли звучит как начало пошловатой пьески?

– А Уго? – пискнул Орландо. – Он же расскажет!

Вот ведь сволочь! Пытается убрать Уго чужими руками, чтобы Орден не прознал о предательстве.

– Сеньор Риччи тоже сбежит.

Холодея от нехорошего предчувствия, Уго наблюдал, как маг открывает камеру Орландо. Заходит внутрь с тем, чтобы пять минут спустя снова выйти.

В одиночестве.

Игнорируя град вопросов, северянин аккуратно запер дверь и перешел к темнице Альберто. Все повторилось.

– Ну, вот мы и остались одни, сеньор Риччи. По-прежнему ничего не хотите сказать?

– Что ты с ними сделал? – Уго хотел бы, чтобы это прозвучало угрожающе, но страх прорвался, заставив голос скакнуть вверх.

– Пока ничего.

Звон ключей.

– Понимаете, сеньор Риччи, побег – единственный вариант. Мои бумаги не пройдут тщательной проверки, как-то не готовился всерьез выступать в роли дознавателя, – с этими словами маг открыл дверь камеры.

Уго ждал этого. Готовился. Стоило повернуться створке, как он прыгнул. Прыгнул, чтобы испытать уже знакомое чувство униженности и бессилия. И упругое объятье невидимой веревки на руках. А северянин взял его за шкирку, щелкнул пальцами…

Шар белого света под потолком лопнул со смачным звуком. На мгновение мир погрузился во тьму. А затем все предметы вокруг засветились сами собой, словно подсвеченные изнутри. Было по-прежнему темно, но при этом глаз различал контуры и очертания.

То же самое подземелье, но куда-то пропала скудная меблировка. Остался каменный мешок с голыми стенами. Привалившись к одной из них, сидели связанные Орландо и Альберто.

– Что это? Что ты сделал, колдун? – спросил Уго, ненавидя себя за то, что не может гордо промолчать.

– Тоже никогда не был на Изнанке? Поразительно, вас хоть чему-нибудь учили в вашем Ордене, кроме как шинковать людей на гуляш?

Уго почувствовал, как поверх невидимой веревки на руки ложится обычная.

– Так, сейчас добавлю последние штрихи в картину вашего бегства и вернусь, – с этими словами маг исчез.

Он отсутствовал недолго. Орландо и Альберто успели лишь пару раз обвинить друг друга в происходящем, а Уго – мрачно пообещать разбить им головы, когда маг появился снова.

– Я пытался по-хорошему, – в обычно мурлыкающем голосе северянина прорезались стальные нотки. – Теперь будет по-плохому.

Он поднял указательный палец, словно призывая присутствующих к вниманию, и на кончике вспыхнул язычок малинового пламени.

– Сеньор Риччи, вам придется поделиться всем, что вы знаете.

Когда ладонь, больше похожая на кусок раскаленного, дышащего запредельным жаром металла, коснулась его щеки, Уго закричал. И он кричал еще долго, целую вечность. Кричал и чувствовал, как плоть обращается в уголь и прогорает до кости.

Не осталось ни мыслей, ни гордости. Только невероятная всеобъемлющая боль.

Потом тоже была боль, но уже другая, не такая острая. И нутряной ужас при мысли, что это уродство, этот ожог, спаливший пол-лица, – навсегда.

И даже понимание, что это «навсегда» продлится совсем недолго, не утешало.