Магеллан. Великие открытия позднего Средневековья

Судя по сохранившимся описаниям, местом бегства «Сан-Антонио» стала либо самая широкая часть пролива, где Пасо-Анчо переходит в Байя-Инутиль, а к югу отходит залив Адмиралтейства, либо, что вероятнее, чуть дальше – примерно у юго-западной оконечности острова Доусон, где можно обнаружить «три протока», по которым советовал ориентироваться анонимный генуэзский штурман, участвовавший в экспедиции[590]

. Ранние источники сообщают, что Магеллан попросил Сан-Мартина прибегнуть к астрологии, чтобы определить местонахождение беглого судна; астролог заявил, что корабль и его капитан попали в руки мятежников, но Магеллан «этому не очень поверил»[591]

. Вполне вероятно, что Сан-Мартин имел довольно поверхностные познания в оккультизме; нам известно, что у него была репутация «астролога-прорицателя» – звездочета, определяющего будущее по светилам; впрочем, в XVI веке науку от ворожбы отделяла очень тонкая и размытая грань. Но история кажется не самой правдоподобной: зачем Магеллан просил провести гадание, результатам которого с самого начала не был настроен верить? «Сан-Антонио» «не встретился с другими кораблями», и попавшие в плен моряки «Тринидада» «не знали, вернулся ли корабль в Испанию или погиб». Это неведение гарантировало объективность свидетельств пленников. Они не знали, что может существовать другая, во многом противоположная точка зрения на события. «Магеллан продолжил путь с оставшимися судами, пока не нашел выход», – сообщали узники[592]

.

Проблема точного времени дезертирства судна никак не может быть решена. В хронологии Пигафетты оно произошло еще до того, как наличие выхода в западный океан было окончательно подтверждено. Это крайне маловероятно. Когда Эстеван Гомеш, штурман «Сан-Антонио» и, по общему мнению, глава мятежников, подавал свой голос против продолжения экспедиции, существование западного прохода уже явно было подтверждено. Доводы Гомеша в пользу возвращения домой не имели ничего общего со скепсисом по поводу существования самого пролива. Он говорил, что, хотя Тихий океан уже близок, пройти его в текущих условиях экспедиции будет не под силу. «Сан-Антонио» был одним из кораблей, которые во время разведки наполовину прошли пролив. Хотя разведка еще не дала точных результатов, она существенно повысила уверенность, что проход может вести в западный океан.

Очевидно, что еще до дезертирства «Сан-Антонио» предположение, если не уверенность, что экспедиция нашла тот самый проход в Тихий океан, было широко распространено среди моряков и являлось общепризнанным. Странно, на первый взгляд, бросать экспедицию в такой многообещающий момент. Но на самом деле некоторым мятежникам казалось, что открытие пролива – дополнительный повод для бегства: теперь они могли утверждать, что выполнили основную часть миссии. Прибыв с этими новостями домой раньше остальных, они могли надеяться на награду. Ожидать согласия между всеми мятежниками было бы слишком оптимистично: бунты множат расколы. Разница мнений на «Сан-Антонио» вряд ли была столь же большой, что и во всей флотилии, но привела к тому, что судно потеряло много времени в Атлантическом океане. Идти ли прямым курсом домой, усилить свою позицию, подобрав высаженных в бухте Сан-Хулиан, или же отправиться на Молуккские острова «португальским маршрутом», раз уж они все равно начали пренебрегать приказами? У каждого мнения были свои сторонники.