Магия и кровь

Руки сжимаются в кулаки. Я не такая. Да, мне всегда хотелось быть рядом с двоюродными сестрами, а кроме них, у меня была только Лорен, моя первая и единственная подруга. Да, мне нравилось бывать у нее, нравилось у Картеров. Ее семья была будто продолжением моей. Тогда вся община была мне как родная. Неужели желание быть с родными — это преступление? С каких пор это говорит о том, что человек жаждет внимания и ко всем липнет? И вообще, была бы я такая, как она говорит, мне не было бы так трудно влюбиться в Люка!

Неужели взрослые действительно так обо мне думают? Считают, что я несмышленая кроха, которой не хватает внимания? Неужели уход папы сломал во мне что-то, что нельзя починить?

— Этот мальчишка — шпион. Джастин опять пытается ввинтиться в нашу семью. — Дядюшка старается шептать, но не умеет.

— Зачем? — спрашивает мама. — Он получил что хотел. Стал миллиардером благодаря геномодам, которые не изобрел бы без Элейн. По идее, он нас не помнит.

Я хмурюсь. Что это значит? Он их не помнит? Значит, обряд, который стер нам память, сделал то же самое и с Джастином. Так защитила нас тетя Элейн. Но что-то здесь не складывается. Если бы она провела обряд, мы перестали бы быть чистыми, а она осталась бы в живых. Ничего не понимаю.

— Ему всегда всего мало. Такой уж он человек, — рычит папа. — Хотелось бы знать, как мы подпустили к нему Вайю. Даже со стертой памятью это все тот же Джастин. Моя сестра пожертвовала собой, и я не потерплю, чтобы жертва оказалась напрасной.

Сестра?! Я-то думала, тетя Элейн просто какая-то папина родственница, но оказалось, что их связь теснее. А то, что сделала тетя Элейн, чтобы защитить нас, похоже, обошлось ей дорого.

— Я думала, ты уже давно отказался от права подпускать или не подпускать Вайю к кому-то! Когда она выполнит задание, это перестанет быть проблемой. То, что сделала Элейн, не должно пропасть впустую.

При мысли о задании у меня одновременно сжимаются и кулаки, и сердце.

Если у Джастина не осталось воспоминаний о тете Элейн, значит, он не держит на нас зла за то неизвестное, что тогда произошло, и не стал бы нас преследовать. А жертва, о которой они говорят, — нет, это не ее чистота, поскольку тогда нечистыми стали бы мы все. Даже за одиннадцать лет запах нечистоты не выветрился бы, а если один колдун становится чистым, это требует чистоты от всех его родных. Если только они не обрывают все связи с ним, как сделала когда-то семья бабушки. Без матриарха неизбежно слабеют и магия, и дары, не говоря уже о том, что семья теряет прямую связь с предками, но бабушкина родня, видимо, решила, что держаться нечистого колдовства будет выгоднее. Я слышала, что некоторые просто принесли клятву верности новому матриарху.

И вот еще вопрос: зачем тетя Элейн сделала так, чтобы мы, дети, тоже ее забыли? Или бабушка попросила об этом Эйприл-Мэй? Ведь если речь идет о нечистоте и чернокожих колдунах, особенно с учетом того, что сделалось с Йоханом, когда он услышал имя Элейн, напрашивается вывод, что чары забвения имели какое-то отношение к Дэвисам.

— Выполнит задание? — Бабушка явно ушам своим не верит. — Вайя не убийца, вы сами это говорили. Я ее понимаю. Я же воспитала вас такими, приучила держаться подальше от этой нечистой мерзости. Осталось всего недели две. Мейз не может даже насылать призывающие чары! Пора рассмотреть другие варианты.

— Мы дали слово не притворяться, будто есть какие-то другие варианты и выходы из положения, — вступает резкий голос Прии. — Мы договорились доверять Вайе и ее способностям. Она мне пообещала…

— Вайя еще ребенок! — рычит бабушка, оставив все попытки вести себя тихо. — Она не знает, что может и чего не может! А я вам говорю: на такое она не способна!

Я отшатываюсь от двери, мотаю головой. Ноги сами несут меня вон из дома, так что голова за ними не поспевает, — и вот уже я сбегаю по крыльцу в тот самый момент, когда Люк садится в такси.

Он замечает меня и открывает дверцу:

— Вайя?

— Хорошо, что твое такси наконец приехало, — выдавливаю я и шагаю прочь по улице такими быстрыми шагами, что, считай, бегу.

Незачем мне слушать дальше, иначе я буду только сильнее злиться на родных. Теперь мне даже не верится, что я раньше думала, будто моей неудачи опасается одна только Алекс. Да, я почему-то считала, что все остальные единодушно верят в меня. Все эти сомнения и увиливания поначалу — я думала, дело только в том, что они в ужасе от задания, а оказывается, они просто не считали, что я способна его выполнить. Все в комнате тети Мейз думают, что я скорее дам сестренке умереть.

Ведь я даже колдуньей с первого раза стать не смогла — вот какая я плохая, оказывается.

Да и почему, собственно, кто-то может подумать, будто это неподъемное задание мне по плечу? Если вдуматься, я и сама меньше всего на свете стремлюсь пройти это испытание. Лично я никого не хочу убивать, а еще более тихий голосок в голове шепчет, что особенно сильно я не хочу убивать Люка.

Вайя, ты не умеешь принимать решения, Вайя, у тебя никогда не получается сделать правильный выбор.