Магия шипов

Первой, ужаснувшей ее мыслью было то, что трещины затягивают их внутрь, пытаясь уничтожить. Однако гримуары не оказывали сопротивления. Они поднимались мирно и целеустремленно. Каждый раз, когда книга достигала разлома, она вспыхивала и распадалась в пепел, а края трещины слегка сближались, подобно заживающей ране. Пение эхом разнеслось по всему разрушенному куполу: высокие ноты, такие же чистые и серебристые, как звездный свет.

– Они пытаются закрыть разлом, – прошептала Элизабет, и сердце ее сжалось. – Книги жертвуют собой, чтобы спасти библиотеку.

В трещине исчезла Мадам Бушар. За ней, падая дождем пепла, последовал гримуар Четвертой степени – тот, что каждое утро плевал чернилами в воспитанников. Каждая из этих книг обладала душой. Многие из них были древними, незаменимыми. Некоторые лишь сейчас, впервые с момента своего создания, ощутили вкус свободы – всего на несколько минут вырвавшись из своего пожизненного заключения. И все же они пели, отдавая свои жизни.

Слезы жгли глаза Элизабет. Она не могла допустить, чтобы их жертва оказалась напрасной.

Туман почти рассеялся, и пелена стала прозрачнее. Когда последние ее клочья закружились в воздухе, они с Натаниэлем, спотыкаясь, вышли на середину атриума, навстречу Эшкрофту.

Впереди стояла фигура, осколки стекла кружили вокруг нее, как планеты вокруг Солнца. Силуэт был выше человека, стройный и светящийся, но даже когда Элизабет, прищурившись, уставилась прямо на него, то не смогла разглядеть его черты.

Ей пришла в голову странная мысль, что он был похож на солнечный свет, отраженный зеркалом: изменчивый и неосязаемый, лишь призрак чего-то гораздо большего, лучезарного и непостижимого.

Склонив голову, он рассматривал человека, стоящего у его ног.

Эшкрофта.

Тот смотрел на Архонта, зачарованный, купаясь в его сиянии, казалось, не обращая внимания на битву, которая бушевала вокруг. Это сияние преобразило его черты. Он выглядел лет на десять моложе, и на лице его застыло выражение почти невинного томления. Кровь стекала по левому запястью, которое он зажал другой ладонью. Рядом лежал кинжал.

Надежда вспорхнула в душе Элизабет. Он еще не завершил свой ритуал. Архонт все еще находился внутри круга, образованного картой библиотеки, выложенной на плиточном полу, по которому она ходила десятки раз, не подозревая о его предназначении.

– Ты видишь глаза Эшкрофта? – пробормотал Натаниэль. – Его метка исчезла. Он не призывал Лорелею обратно.

«В таком случае он не сможет использовать магию, чтобы противостоять нам», – подумала Элизабет. Ободренная, она подняла Демоноубийцу над плечом. Отблеск света на его лезвии привлек внимание Эшкрофта. Словно ожидая их, он развел руками и по-детски улыбнулся.

– Мисс Скривнер, – окликнул канцлер. – Натаниэль! Я надеялся, что вы придете. Вы сыграли во всем этом такую важную роль, и я хотел, чтобы вы стали свидетелями. Неужели это не потрясающе?

Позади него рассыпалась часть балкона, разбитые перила и книжные полки плавали в воздухе вокруг разлома. Гримуары замедляли разрушение, но не могли противостоять силе Архонта.

– Ты должен остановить ритуал! – крикнула Элизабет в ответ.

Эшкрофт рассмеялся.

– Остановить ритуал?

– Ты разрушишь все! Библиотека разваливается на части! – Она указала мечом в сторону клочка неба из другого мира, вращающегося над ними. – Если это то влияние, которое Архонт уже оказывает на наш мир, как ты думаешь, что произойдет, когда ты его выпустишь?

– О, мисс Скривнер. Если бы вы только смогли понять. – Голубые глаза Канцлера светились искренностью. – Смотрите. – Он разжал раненое запястье и наклонил его, пока капля крови не упала на плитку. Затем она мгновенно исчезла, будто ее никогда и не было. Он протянул руку, показывая ей, что порез на запястье зажил, не оставив на коже даже маленького шрама.

– Теперь вы понимаете? – спросил он. – Как только я привяжу его, подчиню себе, все станет возможным. Я изменю мир.

Не было никакого смысла разговаривать дальше. Натаниэль, похоже, думал так же. Его хлыст щелкнул, пламя затрещало и зашипело. Сайлас еще ниже присел на его плече и закрыл глаза, словно сосредоточившись на том, чтобы отдать Натаниэлю всю свою силу.

Эшкрофт вновь рассмеялся. На этот раз в его смехе явно слышался намек на одержимость. Он взмахнул рукой в воздухе, и дуга света скользнула к ним, становясь все шире по мере приближения.

Невозможно. Как?..

У нее не было времени думать. Элизабет опустилась на одно колено перед Натаниэлем, подняв Демоноубийцу над головой. Меч загудел, рассекая свет. Когда она поднялась с колен, его лезвие раскалилось докрасна, а кожаная рукоять стала неприятно теплой и липкой, словно начала таять. Потрясенная, девушка поняла, что, если попытается отразить другое заклинание, то может лишиться оружия.