Магия шипов

Элизабет мельком взглянула на Сайласа. Она готова была высказать сожаление, однако тот оставался невозмутим и лишь внимательно смотрел на портреты, висящие на стене. Неожиданно она почувствовала себя глупо из-за того, что почти извинилась перед демоном, перед существом, которое никого не любило. Просто потому, что демоны не могут любить и испытывать сострадание или чувство утраты.

Молча он указал на третий, последний, портрет.

Элизабет сделала шаг вперед и стала внимательно его разглядывать. С картины на нее смотрел мальчик лет семи, бледный и мрачный, с застегнутым на все пуговицы высоким темным воротником. Он выглядел чрезвычайно серьезным. Возможно, тяжелая ноша наследника семейства Торнов сказывалась на нем. Знал ли он уже тогда все эти истории о своем предке Бальтазаре? Казалось странным думать о том, что Натаниэль когда-то тоже был невинным ребенком.

– Так он родился без седины в волосах, – произнесла она, глядя на Сайласа.

– Конечно. Седая прядь – это символ нашей с ним сделки. У каждого чародея своя уникальная метка, это зависит от демона, который ему прислуживает. Однако на портрете изображен не Магистр Торн, а его младший брат, Максимилиан. Он покинул нас спустя всего год после того, как был нарисован этот портрет.

Девушка отшатнулась. Волоски на ее руках встали дыбом. Дом производил впечатление мавзолея – такой холодный, пустой и словно наполненный призраками. Вся семья Натаниэля была мертва. В голове Элизабет всплыли слова из «Лексикона»: «Даже одна единственная сделка с демоном – это огромный риск, потому как в наилучших интересах его – увидеть хозяина мертвым…»

– Что с ними произошло? – прошептала она, сомневаясь при этом, что действительно хочет услышать ответ.

Сайлас замялся. Спустя мгновение он заговорил, и его шепчущий голос наполнил фойе словно туман:

– Шарлотта и Максимилиан погибли в результате несчастного случая. Такая бессмысленная трагедия для жены и сына чародея. Я знаю, о чем вы думаете, но меня не было рядом, когда это произошло. Алистер покинул этот мир спустя пару месяцев после их смерти. Тогда я присутствовал рядом с ним. Это был… тяжелый год для моего господина.

– Ты убил его, – прошептала Элизабет. – Убил Алистера.

Голос Сайласа прозвучал словно тихий вздох, чуть громче, чем тиканье старых каминных часов.

– Да.

– Натаниэль знает?

– Знает.

Элизабет пыталась уложить все в голове.

– И он все равно решил…

– Он призвал меня сразу же после того, как это случилось. На тот момент ему было всего двенадцать. Ритуал, несомненно, напугал его, но ведь он знал меня очень давно. – Сайлас подошел к пустому месту на стене, оставленному под еще один портрет. Он поднял руку в перчатке и слегка коснулся стены. – Я был здесь, когда Магистр Торн появился на свет. Я слышал его первые слова и видел первые шаги. И, так или иначе, я буду здесь, когда он умрет.

Элизабет отшатнулась снова, едва не врезавшись в настенную вешалку. Натаниэль рассказывал ей, что все, кто стояли между ним и титулом, мертвы, но она не ожидала ничего подобного. Определенно, девушка не ожидала узнать, что всего двенадцатилетним мальчиком он остался совсем одним и продал душу, чтобы вызвать демона, который убил его отца. Демона, который, возможно, однажды убьет его.

Послышался звук шагов, и Элизабет обернулась. Натаниэль спускался по лестнице, держа одну руку в кармане, скользя другой по перилам. Он потрясающе выглядел в дорогом костюме с жилетом из зеленой парчи, подчеркивающим его широкие плечи и узкую талию. Она уставилась на него, пытаясь сопоставить его равнодушное выражение лица с тем, что сейчас услышала. Чародей беспристрастно посмотрел ей в глаза, и одна бровь вызывающе взмыла вверх.

Когда он спустился, Сайлас тотчас подошел к нему. Словно профессиональный лакей, он молча приводил в порядок внешний вид Натаниэля: поправлял манжеты и воротник, поддернул полу жакета. Затем, слегка нахмурившись, быстрым движением развязал галстук и обернул его вокруг шеи Натаниэля.

– Неужели обязательно затягивать так туго? – возразил чародей, когда Сайлас навязал целую гроздь сложных узлов на его шее, уверенно перебирая ткань пальцами в перчатках.

Демон запросто мог задушить его этим галстуком, ошарашенно подумала Элизабет. Тем не менее Натаниэль выглядел крайне расслабленно, полностью доверясь действиям своего слуги, будто руки демона у его горла были для него обыденностью.

– Боюсь, что так, если вы хотите не отставать от моды, – ответил Сайлас. – К тому же мы не хотим повторения того инцидента с леди Гвендолин.

Натаниэль усмехнулся.

– Откуда мне было знать, что узел на галстуке может означать мои намерения жениться на ней? У меня есть дела поважнее, чем изучать тайные знаки из платков и шарфов.

– Послушай вы меня, то избежали бы участи быть облитым шампанским, хотя я слышал от некоторых людей впоследствии, что это был лучший момент того вечера. Готово. – Демон отошел, любуясь своей работой.