Магистр бессильных слов

— Что я сделал? Я ничего не делал… — забормотал брюнет, завороженно глядя на Иштвана.

— Что ты сделал два года назад, когда я решил расплавить свои серебряные безделушки?

— Я сказал, что кончился уголь, — неожиданно ровно и бесстрастно ответил Вигор, не отрывая глаз от стоящего перед ним Иштвана.

— Это была неправда?

— Да.

— Зачем ты сказал неправду?

— Чтобы заставить тебя выйти за топливом.

— Зачем тебе было нужно, чтобы я вышел?

— Чтобы войти в твою комнату и поменять предметы в тигле.

— Какие предметы ты взял из тигля?

— Серебряные. Монету в пять форинов и маленький диск с дырой посредине.

— На что ты их поменял?

— На такие же. Я подготовил их заранее.

— Зачем ты их подготовил?

— Ради шутки, — Вигор облизал пересохшие губы. — Я просто хотел разыграть тебя. Ты всюду таскал с собой эти безделушки, никогда с ними не расставался. Я понимал, что они не простые. И когда мне попался такой же пятак, отложил его, подумав, что когда-нибудь подшучу над тобой, подменив твой амулет. А потом я увидел в ювелирной лавке и такой же диск и купил его.

— Когда брал предметы из тигля, ты уже знал, для чего они предназначены?

— Догадывался. Я знал, что ты используешь их в работе, а когда прочитал статью о тебе в академической газете, то понял и назначение твоих безделушек.

— Что ты собирался делать с украденными предметами?

— Хотел с их помощью влиять на людей.

— И делал это?

— Я пробовал, но у меня ничего не получилось.

— С каким предметом ты пробовал?

— С диском.

— И что ты сделал с предметами?

— Спрятал и забыл про них.

— А почему снова вспомнил?

— Потому что услышал, что самые сильные и смертельные непрофессиональные проклятия наносятся родственниками.

— И про кого ты подумал?

— Про Аннель.

— Почему?

— Я знал, что она хочет в Академию. И знал, что дядя этого не допустит, потому что устраивает для нее выгодный ему брак. И знал нрав Аннель. И решил, что это может сработать. Рано или поздно она проклянет отца.

— И что ты сделал?

— Вставил серебряный диск в дядину звезду Большого креста, он всегда ее носит.

— А где монета?

— Не знаю, — пробормотал Вигор равнодушно. — Я ее потерял.

— А зачем ты обманывал Аннель, убеждая, что данное тобой разрешение откроет ей путь в Академию?

— Так бы и было, — невозмутимо подтвердил Вигор. — После смерти ее отца. Я, как единственный наследник мужского пола, получаю титул и основное состояние. Я стал бы опекуном Аннели.

— Вчера на колокольне призраком Пепельного старца смотрителя пугал ты?

— Это он меня напугал. Пришлось прямо оттуда в портал уходить.

— А ошалевшему от первой любви мальчишке ты специально сказал, что Аннель выходит за другого? — утрачивая ровный тон, которым задавал вопросы до этого, продолжил Иштван. — Чтобы подстраховаться, если с кузиной не выйдет?

— Мальчишка станет таким же чудовищем, как ты, — ответил Вигор. — Он должен был сорваться.

— Лучше бы ты сделал ставку только на меня, — грустно сказал Иштван. — И на мой конфликт с графом. Я — идеальная кандидатура, и ларваль тоже мой. Не надо было втягивать детей, Вигор!

— Ты бы не позволил себе смертельного внушения! — тоже повысил голос Вигор, теряя понемногу неестественную неподвижность, в которой пребывал весь этот диалог. — Этот твой железный самоконтроль! А знаешь, несмотря на него все равно рядом с тобой находиться невыносимо! Ты постоянно давишь, давишь, сам того не замечая. Ты всегда меня подавлял! Мне еще в академии осточертели твои вечные нотации и поучения. Ты — душный властный монстр, вот кто ты! У меня ничего не получилось с твоими амулетами, потому что я нормальный и не умею взламывать людям мозги, как ты!

— Эгон, он твой, — выговорил Иштван, устало опуская голову.

Капитан Рац вскинул раскрытую ладонь, и тело Вигора, окутанное серебристым облаком, рухнуло навзничь.

— Вигор Фараго, вы арестованы сотрудниками магконтроля, — скороговоркой выпалил Рац и, подскочив к Иштвану, рванул его ворот. Иштван покорно подставил шею.

— Блокатор на месте, — пробормотал капитан. — А где ларваль?!

Иштван кивнул на ближайший к дверям стол, посреди блестящей поверхности которого одиноко лежал пятак.

— Монета там, я вынул из кармана сразу, как вошел в библиотеку. Второй ларваль — на сюртуке графа. Но Вигор все равно будет утверждать, что говорил под внушением.

— Ты сам в порядке? — тихо спросила Мия.

— Почти, — признался Иштван. — Я все же считал его приятелем… Запись получилась?

— В лучшем виде, — заверил Рац. — А почему у него второй ларваль не сработал?

— Предметы отличались не только формой, — объяснил Иштван. — Я же готовил их для использования в клинике. Пятак был самым первым и самым слабым. Сделанные с его помощью внушения не могли быть серьезными и держались недолго. Булавка для галстука была уже посильнее, а диск — профессиональным инструментом. Внушенное с его помощью делалось уже неотъемлемой составляющей саггеренда и не воспринималось им как чужеродное вмешательство. К моменту изготовления диска я уже озаботился безопасностью и сделал так, чтобы ларваль включался по кодовому слову.

— И что это за слово? — заинтересовался Эгон.