Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Они ехали по пустынным улицам. Лишь изредка им попадались на пути остовы сгоревших машин или транспорт Магистратума, спешащий на вызовы. Драшер, сидя на пассажирском кресле, изучал планшет, время от времени подпрыгивая на ухабах. Он только сейчас почувствовал облегчение оттого, что ему не грозит унизительное тюремное заключение. Отчасти магос все еще злился на Фалькена за жестокую шутку, но куда сильнее презирал себя за глупость. Не Гершом, а сам он был себе опаснейшим врагом, и его разрушенная жизнь наглядно доказывала, что он старательно следовал по неправильному пути каждый раз, когда перед ним вставал выбор.

– Ты поседел, – заметила Макс, не отводя взгляда от дороги.

Он оторвался от планшета и посмотрел на нее:

– Я перестал краситься.

– Ты красил волосы? – спросила Жермена.

Магос не ответил.

– То есть ты просто перерос эту причуду, да, Валентин? – ухмыльнулась она.

– Нет. Просто больше не могу ее себе позволить.

Макс рассмеялась, но магос был уверен, что она говорит с некоторой долей сочувствия.

– По-моему так лучше, – сказала она, немного помолчав. – Выглядишь как то более утонченно.

– А ты вообще не изменилась, – сказал он.

Макс остановила транспорт рядом с облупившимся зданием, возле которого офицеры Магистратума пытались растащить девятерых драчунов. Тротуар украсили пятна крови. Сцену освещал мерцающий свет мигалок нескольких патрульных бронемашин.

– Оставайся тут, – велела Макс, выходя наружу. А затем посмотрела на магоса через открытую дверь: – И что? Это хорошо?

– Что именно?

– Что я не изменилась.

– Я всегда считал, что ты не нуждаешься в прикрасах, – ответил он и тут же смутился, поняв, насколько смелое замечание себе позволил.

Макс рассмеялась и захлопнула дверь.

Оставшись один в запертом транспорте Магистратума, Драшер понаблюдал, как она, вооружившись дубинкой, наводит порядок, затем снова переключился на инфопланшет.

Спустя некоторое время водительская дверь распахнулась, амортизаторы машины крякнули, и Макс забралась обратно.

– Думаю, мы ищем карнодона, – сказал магос.

– Правда? – произнесла она, заводя двигатель, Машина резко рванула вперед.

– Да. По крайней мере, судя по информаций, которая тут есть. Я могу ошибаться, если коллекция сильно поменялась после составления списков, но методом исключения пока получается именно так.

– Серьезно? – спросила Макс, заворачивая за угол так резко, что шины заскрипели по дорожному покрытию.

– В разбомбленных загонах было только четыре хищника. Можно сразу отбросить древесного ползуна с Мирпуа, потому что он впрыскивает, а не кусает.

– Что-что он делает?

– Он протыкает жертву длинным хоботком, впрыскивает фермент, растворяет внутренности и высасывает их.

– Хватит подробностей.

– Я хотел сказать, что у него нет рта.

– Ладно, ладно.

– Поэтому он не может кусаться.

– Поняла.

– Так, заурапт с Бронтотафа тоже отпадает.

Макс переключила передачу и погнала по пустынному бульвару.

– Почему?

– Потому что он размером с дом. Фалькену даже напиваться бы не пришлось, чтобы его заметить.

Жермена ухмыльнулась.

– И прыгуна с Ламшаротта тоже можно вычеркивать. Это кошка, но слишком мелкая, чтобы нанести раны, которые ты мне показала. Кроме того, не думаю, что он долго протянул бы в местном климате, оказавшись за пределами обогреваемой клетки.

– То есть у нас остался только этот… как ты его назвал?

– Карнодон. С Гудруна. Трон святый, его здесь вообще не должно быть. Они практически вымерли и внесены в красный список Администратума. Это тоже кошка, но большая и живет в климате, схожем с местным.

– Насколько большая?

– Пять или шесть метров и около восьмисот килограммов. Вполне способна откусить человеку лицо.

– Итак, господин магос биологис, как нам поймать карнодона? – спросила Макс, круто выворачивая руль в сторону.

Драшер поднял на нее глаза.

– Мы… Макс, мы едем довольно быстро, – сказал он. – Очередной вызов?

– Да.

– Снова нарушение комендантского часа?

Макс покачала головой:

– У меня все тот же вопрос, Валентин. Как нам поймать карнодона?

В северной части города дома жались друг к другу, собирались в плотные изолированные кварталы. Каждый из них окружи огромные пустыри, заваленные обломками и застроенные нищенскими лачужками. Во время войны бои в основном шли именно в этом районе.

Макс сбросила скорость и начала лавировать между грудами ломаного кирпича. Они направлялись к самой поврежденной башне. Вскоре фары осветили еще пару машин Магистратума. запаркованных у грузового подъезда. Тяжелый грузовик с символикой местного морга стоял тут же с открытым задним люком.

– Пойдем! – сказала Макс.

Драшер выбрался на холодный предрассветный воздух. Прямоугольные коробки домов резко выделялись на фоне постепенно светлеющего неба. Он почувствовал сладковатую вонь гниющего мусора и неприятный запах отсыревшего скалобетона.

– Возьми фонарь, – велела Макс, направляясь к группе офицеров Магистратума, расположившихся у входа в здание. Она перекинулась с ними парой слов и махнула Драшеру, зовя за собой.

Они вошли через широкий дверной проем и начали взбираться по грубо сработанной лестнице.