Маяк Чудес

– Ты думаешь, она заодно с маммонитами?

– У меня недостаточно информации. Рассказывай.

Можно ли было передать словами все то, что произошло в открытке с черной шкурой? Смог бы понять это кто-то, кроме меня и Аллегры? Я даже не знала, с чего начать. Так много всего случилось, что теперь я с трудом припоминала последовательность событий.

Когда же дошла до воспоминания Софьи о Старой Кошарне, спросила:

– Серафим, неужели Тварь могла появиться из-за желания, которое загадала Софья? Что такого могло быть в том листе бумаги? Чего она хотела? Я не верю, что все это началось из-за нее.

Манул приоткрыл глаза и с любопытством посмотрел на меня.

– Веришь ты или нет, не имеет никакого значения. Рассказывай дальше.

Как могла, я обрисовала ему мою встречу с фальшивой Аллегрой, обернувшейся жуткой черной птицей. Подозреваю, это был довольно путаный и весьма эмоциональный рассказ, но манул не перебивал меня и не переспрашивал.

Я не упомянула лишь о том, что это Эльза оставила для меня открытку самоубийцы, и, если бы не она, я бы не ускользнула втихаря с Маяка. Была ли записка от Магрина настоящей? Чего на самом деле хотела Эльза – сдать меня прямо в лапы Маммоне и заодно впустить Брецеля на Маяк, или она все-таки и вправду надеялась, что я найду слабое место Твари?

Когда я закончила, Серафим открыл глаза и внимательно посмотрел на меня.

– Ты чего-то недоговариваешь, – мягко сказал он.

Я промолчала, Аллегра тоже.

– Ладно, пусть будет так, – согласился он. – Расскажешь потом, если захочешь.

– Серафим, что мне теперь делать? Сидеть сложа руки и ждать, пока Софья решит за нас все проблемы?

– Ей понадобится помощь. Кому-то здесь, в нашем мире, придется найти дверь, ведущую ко всему чудесному.

Я подозревала это с самого начала, как получила приглашение.

– Серафим, ты ведь имеешь какое-то отношение к Старой Кошарне, не правда ли?

– Может быть, – неохотно отвечает он.

– Расскажи мне про нее.

– Там помнят мудрые книги, о которых все давно забыли.

– Кто помнит? Кошки?

– Ты что-то имеешь против кошек? – Серафим прикрыл глаза.

– Да ничего я не имею! И ты больше ничего мне не расскажешь?

– Тебе этого пока достаточно. Я кое-что сделал специально для тебя, Инга. Парочку реальных предметов – получишь их, когда вернешься. Они тебе скоро пригодятся.

– Ох, сколько в тебе прекрасности. – Аллегра вскочила со стула, подбежала к манулу и обняла его за шею.

Никогда не замечала за своей радостью подобных фамильярностей! Какое счастье, что она не заставляет меня делать нечто подобное в реальном мире.

Я впервые увидела, как Серафим улыбается. Строго говоря, это была не совсем улыбка, скорее на его лице появилось выражение удовольствия, как на морде у кота, когда его чешут за ухом.

– А теперь давайте идите. У меня еще есть дела. – Он похлопал Аллегру по плечу.

Однако меня мучил один вопрос, и я все-таки решилась задать его:

– Серафим, а если бы я осталась, тоже могла бы попробовать приобрести этот билет?

– Но ты же не осталась. Чего теперь говорить? Не волнуйся, тебе и здесь дел хватит. Муррмяу!

Я оглянуться не успела, как он испарился. Исчез вместе со своим «Муррмяу» и подозрительным креслом. В комнате сразу стало неуютно, огромные окна и опустевший длинный стол словно хором говорили: нечего тебе здесь делать, возвращайся к себе. Я на минутку задержалась возле окна с меркабурскими чудесами, разглядывая новое чудо: рельсы тянулись вдоль полок, между которыми выросли железнодорожные мосты. Дорога уходила в туннель в дальней стене. Где сейчас Софья, чем она занята?

Одно я теперь знала точно: у Твари есть слабое место, и оно как-то связано с моей радостью. Я почти нащупала его, я была в шаге от озарения, но оно ускользнуло от меня. Аллегра была права, когда говорила, что я не готова. Она была тысячу раз права, а я поступала ей наперекор. Думала, что она – просто назойливый голос в моей голове, пока моя Аллегра пыталась научить меня чувствовать вкус радости – самый волшебный вкус на Том и этом Свете. Следуя за ней, я однажды найду мою собственную дверь ко всему чудесному.

Я чмокнула Аллегру в лоб и крепко-крепко обняла. Бубенцы на ее шапке радостно зазвенели в ответ, и по комнате поплыл аромат ванили и корицы.

Место, где Кругляш подслушивает

Четыре дня после круглой луны

Объявление на стене висело будто специально для кота. Вряд ли кто-то будет клеить объявление в двадцати сантиметрах от земли в расчете на то, что его прочитают люди.

«Не штуки красоты, а штуки механики» – вот что мог бы прочесть кот в объявлении, если бы умел читать.

Ни телефона, ни адреса на листке не было, только текст, а под ним – черный силуэт кораблика с надутыми парусами и флажком с буквой «М» и нарисованные ножницы с пунктирной линией, предлагающие вырезать его по контуру. Текст сплошь покрывали почтовые штампы, словно когда-то это объявление было открыткой и облетело весь мир.