Макамы

Четкой системы расположения материала в сборнике Бади' аз-Замана не прослеживается. Можно заметить, однако, что большинство макам первых двух десятков подчинены стандартной композиции (экспозиция — встреча — речь — награда — узнавание — объяснение), разумеется, с вариациями; причем Абу-л-Фатх появляется в девяти макамах первого десятка и в шести макамах второго, в двух макамах действует некий Александриец, в одной — безымянный проповедник, в одной роль обманщика играет сам 'Иса ибн Хишам, и еще в одной главными действующими лицами оказываются поэты прошлого, а рассказывает эту историю 'Иса с чужих слов. В остальных макамах наблюдается еще большее число вариаций стандартной композиции. Отметим также, что в макамах первых двух десятков, в отличие от последующих, рифмованные пассажи преобладают над прозаическими.

Вероятно, составитель сборника (сам автор или кто-то из его последователей?) опирался прежде всего на доминирующую тенденцию формирования жанра, как она постепенно складывалась. Характерно, что последователи ал-Хамадани почувствовали и подхватили эту основную тенденцию: все они отказываются от прозаического изложения и переходят полностью на садж', инкрустированный стихами, стараются придерживаться стандартной композиции, и цикл макам объединен у них не только одним и тем же рассказчиком, но одним и тем же главным героем, бродячим адибом^{29}

, без украшенной речи которого не обходится ни одна макама.

Последователи у ал-Хамадани были не только в арабской, но и в других ближневосточных литературах, в частности в персидской и в еврейской; существует предположение, что макама повлияла и на европейский плутовской роман^{30}.

Среди авторов арабских макам особенно выделялся Абу Мухаммад ал-Касим ал-Харири (1054—1122), который придал жанру законченный вид: ярче и последовательнее, чем Бади' аз-Заман, обрисовал главного героя, усложнил сюжеты макам (в том числе и заимствованные у предшественника), сделал разнообразнее и богаче стилистические украшения, не превращая их при этом в самоцель, и сумел внести большую стройность в композицию всего цикла.

Произведения, квалифицируемые как макамы, появлялись в арабской литературе вплоть до XX в., однако история развития этого жанра показала, что созданный Бади' аз-Заманом симбиоз двух противоречивых тенденций не был прочным. Подлинно блестящие образцы его могли быть написаны только такими талантами, как ал-Хамадани и ал-Харири. Именно благодаря им термин «макама» стал обозначать особый вид плутовской новеллы. Однако после этих двух классиков макамного жанра никто их уровня не достиг: подражатели или впадали в сугубо назидательный тон, обличая плута, или стремились к еще большему украшению стиля, так что интрига отходила на второй план, а то и вовсе исключалась. И постепенно, начиная с XII в. (аз-Замахшари), авантюрный элемент исчезает совсем; из обязательных атрибутов макамы остаются лишь стремление к цикличности (и то не всегда), речь или беседа как кульминационная точка, украшенный стиль, насыщенный иносказаниями и словесной игрой, и садж' со стихотворными вставками. Иными словами, большинство макам, зафиксированных в истории арабской литературы, являют собой образцы ученой украшенной прозы, обычно с назидательным уклоном, а вовсе не плутовские новеллы. Лишь в середине XIX в. и на рубеже XIX—XX вв. были предприняты две талантливые попытки возродить плутовскую макаму, но они уже не имели продолжателей.

До сих пор понятие «макама» прочно связано с именами ал-Хамадани и ал-Харири. Их творчество изучают на Востоке и на Западе, открывая в нем все новые грани; их макамы переводят на многие языки^{31}.

На русский язык был переведен полностью цикл макам ал-Харири^{32}, макамы же Бади' аз-Замана ал-Хамадани известны русскому читателю очень мало: существует прозаический перевод нескольких макам, филологически безупречный, однако не претендующий на передачу своеобразной формы подлинника^{33}.