Макорин жених

Пусть найдутся люди, которые будут смеяться, а я все-таки скажу по секрету, что в тот вечер в Митиной клеенчатой тетради появилось новое стихотворение. Конечно, о девушке со вздернутым носиком и серыми глазами, о бронзовых красавицах соснах в бальном наряде. Кто скажет: «банально», кто скажет: «сентиментально». Может быть. Молодость, что поделаешь!

Захлопнув тетрадь, Митя усердно рисовал карикатуры для новой световой газеты. Ему очень хотелось найти способ опровергнуть кадр с гордячкой, задравшей нос. Но придумать ничего не смог. Факт-то ведь был…

Глава седьмая

ПРИВОРОТНАЯ ВОДИЧКА

1

От одной тетки к другой под большим секретом передавалось об удивительной силе «квасниковой» воды, подарившей такого завидного жениха Паране. А вскоре об этом стали говорить открыто. И сама Параня не отрицала: что было, то было. Она даже не прочь и погордиться: не каждой девке случается удача. Егору, понятно, никто об этом не говорил. Но из намеков да экивоков и он стал что-то понимать. Потребовал, от жены ответа. Она сперва чуть растерялась, виновато захлопала глазами, но под конец повернула дело так, что Егору и крыть стало нечем.

— Ишь, как я тебя, Егорушка, полюбила! Всей душой стремилась к тебе. И господь-бог помог. Али это худо? Мой ты стал со Христом, с духом святым…

Сосновские старики говорят: была бы погудка, найдется дудка. И верно, испытать чудодейственную силу «квасника» захотели многие. Не один парень порой удивлялся, отчего это у него ни с того, ни с сего стала мокрой рубаха. Иной жених, подписывая в сельсовете брачный документ, не знал, что привела его к этому столу родничковая водичка. А невесте казалось, что без той водички не сидеть бы ей рядом с желанным. Были и неудачи. Неудач было больше, чем удач. Но о них — молчок. Не корысть девке-вековухе кричать о своей порухе. И слава о родничковой водице росла. Со временем к «кваснику» стали прибегать и по другим поводам. Тот от трясцы стремился избавиться, другой выгонял дурную болезнь, третьей хотелось свести веснушки с лица. Исцеленных никто не видел, а утверждали, крестясь и божась, что исцеление было. Потом по всей округе пошла стоустая молва. Худой парень на костылях притащился, мол, к родничку. А было это ранней весной.

Хороша она, весна лазоревая, в наших северных лесах. Улягутся, присмиреют ветры, дни стоят тихие-тихие, не шелохнет. Ровные насты блестят под солнцем — глазам больно. Дальний лес темнеет, стряхнув надоевшую изморозь долгой зимы. Приречный ивняк заметно позеленел и надувает почки, вот-вот появятся белые барашки, отрада деревенской детворы.

Идет парень на костылях по насту — и свет ему не мил, и весна не в отраду. Костыли скрипят, немощные ноги безвольно волокутся. По утрам наст крепок и звонок, словно чугун. Топни — и загудит. А парню не до того, чтобы топать. Он обливается потом, стонет от боли. Вот он выбрался на пригорок, откуда видна старая мельница с прудом, лед на коем уже посинел. Вот упрятанные в сумет ворота, где летом шумят гулянки. А вот и лог, до краев занесенный снегом. Издали видно темное пятно «квасника». Родничок никогда не замерзает, над ним и сейчас вьется легкий парок. Парень снимает валенки и опускает ноги в ломотную воду. От невыносимой боли он теряет сознание, а когда приходит в себя, с радостью чувствует, что костыли ему не нужны. Парень уходит — костыли остаются. Парня никто не видел и не увидит, а костыли, вот они, лежат, брошенные на снег. Попробуй сказать, что их не было!

У «квасника» собрались верующие. С обнаженными головами они стоят, шепча молитвы и истово крестясь на костыли. Появляется Леденцов. В кустах он облачается в ризу, достает большой серебряный крест. Семен Бычихин, староста несуществующей церкви, прикрепляет к березе икону Парасковьи-пятницы. Харлампий зычным голосом поет ей канон[19], трижды осеняет темную воду родника крестом и, обмакнув в источник снопик метлицы, кропит костыли. Люди падают на колени. Харлам не жалеет голоса. Капли с кропила падают на икону. Одна крупная капля замерзает на щеке Парасковьи-пятницы под самым глазом. Бабы, увидев ее, заголосили:

— Плачет, плачет…

Семен Бычихин снимает киот[20] с березы и, подняв его над толпой, несет. Вдруг какая-то вопленица взвизгнула:

— Православные, да ведь это наша Платонида!

— Святая мать, заступница!

А Харлам голосит тропари и кондаки[21] на все окрестности без разбора, что придет в голову. Шествие направилось к старой часовне, превращенной ныне в склад. Киот прибили гвоздями к стене над тем местом, где было выведено ярким суриком: «Курит Воз Прещаеца!» С Погоста, из Сосновки, из других деревень пришли любопытные. Всех заинтересовало, что там такое происходит, почему молебен в будний день.