Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Наиболее полно квазицивилизационный феномен раскрылся именно в виде СССР как наднациональной, межцивилизационной исторической общности, связанной реальными политическими, экономическими и пр. отношениями, а также фиктивным идеологическим единством, принципиально не способным заменить отсутствовавшую и в державе Чингисхана религиозно–духовную общность людей.

СССР охватывал части различных цивилизационных систем, стремясь нивелировать их путем искоренения имеющихся у них идейно–ценностных оснований и насаждения собственных квазицивилизационных ценностей. В негативной части этот проект в некотором смысле удался. Если духовные основания жизни входящих в его состав народов и не были уничтожены полностью, то по крайней мере понесли значительные потери и претерпели сильнейшие (у русских, украинцев, белорусов, казахов и многих других — необратимые) извращения. Но навязать искусственные ценности коммунистической идеологии не удалось ни одному народу. Коммунизм не только деструктивен по отношению к традиционным цивилизационным ценностям, но и бесплоден в плане создания новых.

Рассмотрим теперь цивилизационную структуру постсоветского (евразийского) пространства с точки зрения конфигурации пересекаемых им цивилизационных миров.

   1.  Восточнохристианский, условно говоря — поствизантийско–православный, цивилизационный мир. Первым, кто в ясной форме поставил вопрос о византинизме как цивилизационном принципе и в общих чертах обрисовал собственное его понимание, был К. Н. Леонтьев684

. Идея восточнохристианской общности сегодня возрождается в контексте современных геополитических реалий, в условиях мировой гегемонии Запада и активизации мусульманских государств.

Основы восточнохристианского культурного круга складывались в восточных, грекоязычных провинциях Римской империи, конституировавшихся после смерти Феодосия I (395 г.) в Восточ но-Римскую (которую принято называть Византийской) империю. V в. ознаменовался грандиозными церковными расколами. В результате от признанной в империи правоверной формы вероисповедания отошли несториане Сирии и монофизиты Армении, Египта и Эфиопии. Ортодоксальное же восточное христианство восприняли некоторые народы Кавказа (грузины, частично абхазцы и осетины), славяне Восточных и Центральных Балкан (болгары, македонцы, сербы), Киевская Русь и восточнороманские этносы Дунайско–Карпатского региона (предки нынешних молдаван и румын).

Уже киевские князья приступили к распространению христианства греческого обряда среди лесных финно–угорских этносов. Тем более данный процесс развернулся в монгольское и, особенно, послемонгольское время в пределах Московского государства. Православными стали предки нынешних мордовцев, марийцев, удмуртов, коми и пр., тюркоязычные чуваши, после чего формально в него были обращены и народы Сибири, в том числе и тюркоязычные — хакасы и якуты, в целом оставшиеся шаманистами. Однако к настоящему времени проблематичным оказалось само существование Восточнохристианской цивилизации.

Во‑первых, к середине прошедшего тысячелетия эта цивилизация сместила свой центр тяжести в восточнославянский регион. Говорить о византинизме как основе даже империи последних Романовых (не говоря уже о нынешней России) можно не более, чем о китаизме современной Японии. Конечно, многое и, возможно, даже главное — духовно–культурный комплекс православия как идеальной основы жизни — было воспринято. Но от этого ни Киевская Русь, ни Московское царство, ни, тем более, Российская империя «византийскими» не стали. А о «византинизме» СССР говорить вообще не приходится.

Во‑вторых, после взятия Константинополя турками Православно–Восточнославянская субцивилизация Восточнохристианского мира, начиная с территорий Украины и Белоруси, почти сразу же начинает втягиваться в орбиту воздействия Западнохристианско–Новоевропейской цивилизационной системы, становясь органической частью Макрохристианского мира Нового времени (с бесспорной западной доминантой в его пределах).

В‑третьих, расширение Московско–Российской державы в XVI–XIX вв. преимущественно в восточном направлении, все более за счет подчинения мусульманско–тюркоязычных народов, определяло двойственную цивилизационную природу империи Романовых. Принадлежа Восточнохристианскому миру, Россия как государство, с одной стороны, внешне все более вестернизировалась, а с другой, все более конституировалась именно как славянско–тюркский мир, в пределах которого православие и ислам сосуществовали относительно мирно. Эта тема обстоятельно разраборана евразийцами (Н. С. Трубецким, П. Н. Савицким, Г. В. Вернадским и др.)685 и Л. Н Гумилевым686.