Макрохристианский мир в эпоху глобализации

   3.  Особым является вопрос о причастности евразийского пространства Западнохристианскому цивилизационному. То, что Восточная Прибалтика представляет с рубежа XII–XIII вв. крайнюю северо–восточную зону Западнохристианского мира, сомнений не вызывает. Иное дело — те земли Украины и Беларуси, в которых после Брестской унии 1596 г. утвердилось греко–католическое вероисповедание. Здесь, при всей силе аутентичного католицизма, представляемого поляками и литовцами, утверждается униатство как своего рода компромисс между восточнохристианской обрядностью и догматикой католицизма.

Традиционные тесные связи с народами Центральной Европы, длительное пребывание в составе Польши и Австро–Венгрии и многое другое определило особое, промежуточное цивилизационное положение западных украинцев и, отчасти, белорусов между Восточнохристианским и Западнохристианским мирами. Никто, естественно, не станет отрицать мощного влияния западной культуры и на собственно российской территории, тем более в Приднепровской Украине. Однако характер этого влияния был иным. На территории Украины и Беларуси (до Днепра) Западнохристианский мир (и вышедшее из него еврейство) на некоторое время непосредственно наложился на Православно–Восточнославянский, стал фактором обыденной жизни миллионов простых людей, а не только образованной прослойки.

В отличие от этого в России восприятие Запада происходило преимущественно через школы и высшие учебные заведения, чтение литературы, поездки на Запад и пр., а потому охватывало лишь крайне немногочисленную прослойку населения. Последняя (как это подчеркивал уже П. Я. Чаадаев в «Философических письмах»687

) по своим манерам, представлениям, образу и качеству жизни оказалась совершенно оторванной от собственных национально–цивилизационных корней — и это сыграло свою роковую роль в судьбе пореформенной России и особенно постигшей ее в 1917 г. катастрофе.

Вместе с тем переложенная на русский язык западная образованность, по мере распространения в стране просвещения через гимназии и университеты, со временем воспринималась все большим числом людей. Этот процесс по-своему продолжался и в советское время. Одно из порожденных Западом учений — марксизм (в его русском варианте марксизм–ленинизм) стал основой официальной идеологии, а западнически настроенная интеллигенция и в XIX, и в XX вв. считала себя сторонницей либерализма и демократии.

Все сказанное дает основания включать евразийское пространство распространения русскоязычной по преимуществу образованности в сферу культурного влияния Запада. Однако на постсоветском пространстве Западнохристианско–Новоевропейской цивилизации реально принадлежат лишь три прибалтийских республики, а непосредственно сопричастны ей западные области Украины и Беларуси. Органическое присутствие Западнохристианского мира ощутимо только до Днепра — до того рубежа, за которым власть Речи Посполитой была недолговечной и слабой.

4. Относительно буддийско–ламаистского цивилизационного присутствия важно подчеркнуть его органичность и укорененность на просторах Евразии как субконтинента преимущественно в бывшей зоне советского влияния — в Монголии, а также в среде монголоязычных народов нынешней Российской Федерации — бурят и калмыков, а также тюркоязычных тувинцев. Однако по численности эти народы невелики и серьезного воздействия на общее положение дел в России не оказывают.

Таким образом, цивилизационное членение евразийско–постсоветского пространства оказывается достаточно сложным. На нем доминирует православно–постправославный, преимущественно русский (шире — русскоязычный) компонент, сочетающийся с мусульманско–постмусульманским, главным образом, тюркоязычным, и отчасти, ламаистско–монголоязычным на всем пространстве степной полосы Евразии к востоку от Дона, а также в Крыму. Практически вся эта территория (с угасанием при движении с запада на восток) длительное время находилась и продолжает находиться в орбите западного воздействия. Годы большевистского господства глубоко подорвали здесь собственные цивилизационные основания (и восточнохристианское, и мусульманское, и ламаистское). В последние годы их эрозия усугубляется навязываемой средствами массовой информации квазиамериканизацией, однако сама религиозная жизнь во всех традиционных конфессиях заметно активизировалась.