Малахов курган

Веня знал про Пирогова от Хони. Она мало, неохотно рассказывала про себя и про то, что делается в лазарете, до тех пор пока в Севастополь не приехал с отрядом сестер милосердия Пирогов. С той поры Хоня возвращалась домой уже не такая хмурая и измученная и непременно каждый раз что-нибудь говорила про Пирогова.

— У нас нынче принесли одного солдата с перебитой ногой, — рассказывала она однажды. — Ногу надо отрезать, а то человек помрет. Положили солдата на стол. Подошел Пирогов в клеенчатом фартуке, голова платочком завязана, рукава засучены. Весь в крови! Солдат как увидел Пирогова — кричать: «Караул!» Давай ругаться! А Пирогов на него как зыкнет: «Молчи, а то зарежу!» Солдат испугался и замолчал. Пирогов ногу отнял, сделал все, что надо, — солдат мучится, а все молчит. Больно ему страсть! «Ну, молодец, — сказал Пирогов, — жив будешь». А солдат ему: «Спасибо, ваше благородие. А что, можно теперь кричать? Дозвольте крикнуть хоть разок». — «Теперь кричи сколько душе угодно». Солдат и рявкнул во всю глотку и выругал Пирогова...

— Рассердился Пирогов-то? — спросил Веня.

— Нет. Посмеялся и пошел другому солдату операцию делать. А то вот еще что было в другой раз. Несут в лазарет раненого. Дежурный доктор взглянул и кричит: «Куда же вы его несете, он без головы!» Носильщики отвечают: «Ничего, ваше благородие, голову позади отдельно несут. Може, господин Пирогов ее приладит как-нибудь»...

— Это ты, Хоня, уж сказку говоришь, — усомнилась, слушая сестру, Ольга. — Это ты Вене рассказывай, он сказки любит.