Мальчик из контейнера

Около десяти вечера приехал Саша. Дети еще не спали, они сидели в своей комнате и что-то читали. Все ждали главу семейства — отца и мужа. Глава семейства был, как выжатый лимон. Кожа бледная, глаза туманные, безразличные ко всему. Взял полотенце, скрылся в ванной комнате. Кира, проходя около двери, прислушивалась к шуму воды, ей не терпелось постучать и спросить, все ли хорошо? Александр, причесав свои волнистые, с пробивающейся сединой, волосы, молча сел за кухонный стол. Кира, тоже молча, поставила перед ним тарелку, вилку, нож, бутылку минеральной воды и тяжелый казанок с пловом.

— Сегодня решила приготовить плов, купила хорошие бараньи косточки, да что-то не совсем получился он у меня. Больше похож на рисовую кашу, — призналась она, украдкой посматривая на Сашу.

— Какая разница, как назовешь то, что приготовила — плов или каша: продукты одинаковые. Называй «плов», если хочешь выразиться высоким слогом. — Попробовав, с уверенностью заявил: — Конечно же, плов! Почему ты всегда принижаешь свою роль великого мастера-кулинара! Все у тебя получается прекрасно!

— Спасибо! — поблагодарила за такой отзыв и сказала, что от Коли письмо пришло. Все у них хорошо.

— Бывает ли у них плохо? — отреагировал на это сообщение Александр. Добавил: — Счастливые люди!

— Фотографию прислали, — Кира положила ее на стол.

— Подобрел на казенных харчах полковник! — заметил Александр, глянув на фото. — Курсантом был, так голова как мячик на карандаше, а тут вон какой важный!

— Зато Валентина стройная до прозрачности, — вставила свое Кира.

— Самый стоящий из всей этой команды — Андрюха! И пузцо-то у него генеральское, тыковкой, и губу оттопырил как брезгливо! Задаст он жару всем! Тут же… Ладно, чай свежий? Хорошо! Давай по чайку, да я в постель. Устал. У детей все в порядке?

Через час после того как перемыла посуду, убрала ее в шкаф, вынула из холодильника мясо, чтобы к утру оно разморозилось, поставила на свои места вещи, что были смещены в процессе неукротимого движения детей, Кира нашла мужа крепко спящим. Ему не мешал свет одинокой лампы под потолком, ему была безразлична Луна.

«Может, напрасно мы сюда приехали? — задумалась Кира, глядя на хмурое лицо мужа. — Там были все свои, все равные. Понимали друг друга с полуслова. Огорчались и радовались неподдельно всему, что огорчало и радовало. Тут же за три месяца человека не узнать. Морщины у глаз, глаза тусклые, ни улыбки, ни смеха — служитель ритуального комбината под названием «Все там будем». Слова не вытянешь, как да что там у них в этом главном Караван-Сарае. Там я знала даже, кто с перелетом или недолетом сел, теперь сижу, как в темной цистерне сидели жены гарема Абдуллы. А дальше что ждет тебя, красавица, в этом казенном доме? Нечаянный интерес? Какой? Генеральша спесивая? Ужас! Молодая вдова? Упаси, Боже! Только не это! Прабабушка — толстая и добрая? Годится! Бородатый дед, простите, прадед рядом в фуражке с кокардой и крылышками, облепленный наградами и значками? Сторож «ООО» какого-нибудь «Чермета»? Переживем и это! Даже если будет работником заведения только с двумя «ОО», переживем! Куда деваться — судьба нитки быть с иголкой неразлучной. Спи уж, мой Игл быстрокрылый!»

Многое было не по душе полковнику Любимову в этом шумном доме. Какая-то постоянная возня на пустом месте. «Что надо авиации? — спрашивал он себя, и отвечал: — Самолеты и летчики! Самолеты имеют свойство стареть физически и морально, парк самолетный должен постоянно пополняться новейшими образцами, созданными на основе научных достижений времени. Отстал — догнать сложно! Не догнал — проиграл битву за превосходство в воздухе и на земле. Летчик должен постоянно летать, иначе ослабнут его крылья, и он превратится в нелетающую курицу. Как у нас с этим делом? Отвратительно! Нет средств для разработок и серийных поставок новых, сверхзвуковых, гиперзвуковых изделий. Нет средств для снабжения авиации элементарным керосином, в нашей стране, расположенной на нефтяном океане, нет керосина! Инженеры втихаря, на коленке, на сданные бутылки собрали самолет пятого поколения, а летать некому — нелетающий летчик боится садиться в странную кабину, странного самолета: а вдруг унесет на чужую планету, где большеглазые жители заспиртуют тебя в хрустальной колбе? Что в перспективе? Надежда, что все будет иначе! Будет? Будет!»