Читаем Мальчик из Уржума. Клаша Сапожкова полностью

Комнаты были так же малы, спальни так же тесно набиты койками. Уборная, как и в старом доме, помещалась в холодных и темных сенях; рядом с кухней, на стоне, висели всё те же, давно знакомые, рукомойники. А в коридоре уже на другой день после переезда запахло мочалкой и жареным луком.

Только тем и отличался новый дом от старого, что бревенчатые стены, еще не успев потемнеть, пахли лесом, и на них выступали капли смолы, когда печки бывали жарко натоплены.

Новый приютский дом пришел осмотреть сам председатель совета Уржумского благотворительного общества Польнер. Это был пожилой человек в очках и в длинном черном сюртуке. Ходил он, слегка сутулясь, заложив левую руку за спину, мягко и осторожно ступая, словно шел по льду.

Приютским он не сказал пи слова, может быть, он их даже не заметил. Низко опустив голову, обошел он дом и так же неслышно исчез, как и появился. Приютская кухарка Дарья сказала, что он человек непьющий, скромный, как девушка, и уж теперь-то, после его прихода, для приютских начнется житье.

Но надежды на Польнера и на новую жизнь не сбылись. Все шло по-прежнему, так же скучно и однообразно, как раньше. Так же по утрам приходила будить ребят Дарья, так же по пятницам и средам ели они липкую кулагу и гороховый кисель с постным маслом, так же наказывали их за всякие провинности — ставили столбом посредине столовой, и так же после ужина сразу гасили лампу. Это для Сережи было обиднее всего: нельзя было читать книги.

А книги Никифор Савельевич давал замечательные — и Гоголя, и Тургенева, и стихи Некрасова.

Рано утром, как только начинало светать, Сережа поднимался с кровати и, завернувшись в одеяло, усаживался на окно. За окном было темно, и звезды еще не все успевали погаснуть в ночном небе. Понемногу рассветало, а Сережа сидел на холодном подоконнике, с трудом разбирая слова.

— Сидит, как домовой, на окошке, людей только пугает! Вот погоди, скажу Юлии Константиновне, что сам не спишь и другим не даешь, — ворчал и грозился проснувшийся Пашка.

В ту же зиму, под Новый год, Юлия Константиновна решила устроить спектакль, в котором участвовали бы сами ребята. Пьесу выбрала она грустную, под названием «Сиротка». Говорилось в этой пьесе про девочку, у которой померли родители. Сиротке очень плохо жилось до тех пор, пока ее не взял к себе на воспитание добрый старик лесник. Но как только лесник взял ее к себе, пьеса и кончилась.

Всем ребятам очень хотелось играть в пьесе. Роль сиротки досталась Наташе Козловой, и все девочки ей завидовали. Маленькая, бледная Наташа славилась на весь приют своим голосом. Ей дали главную роль потому, что сиротке полагалось по пьесе много петь. Играть лесника досталось Пашке. Это были самые интересные роли.

К спектаклю готовились долго. Репетиции устраивали в канцелярии, за плотно закрытой дверью. Все, кто не участвовали в спектакле, изнывали от любопытства, бегали подслушивать и подсматривать в замочную скважину. Репетировали пьесу по два, а то и по три раза в день. Ребята с непривычки уставали и путали слова. На одной из репетиций двое «артистов» горько расплакались и не захотели читать в третий раз свою роль.

Юлия Константиновна рассердилась. После репетиции она приказала упрямым «артистам» пойти в столовую и стать на колени. Теперь уже «артисты» стали завидовать тем, кто не участвовал в спектакле.

Три недели готовили пьесу — репетировали ее и рисовали декорацию: большущую русскую печь с заслонкой, похожей издали на огромную черную заплату, и стену с дверью, которая не открывалась.

И вот наконец пришел Новый год, а с ним и тревожный день спектакля. «Артисты» с утра так волновались, что за завтраком даже не прикоснулись к жареной картошке, самому любимому блюду приютских. Наташа Козлова то и дело бегала в коридор и пила из кадки ледяную воду. От страха ее бросало то в жар, то в холод. К полудню она охрипла.

Юлия Константиновна сперва разбранила ее, а затем заставила выпить несколько сырых яиц.

Рыжий Пашка все утро ходил по коридору и зубрил по бумажке роль.

— «Милая моя, кроткая сиротка, — читал он, вытягивая шею. — Теперь уж ты не будешь одна-одинешенька на белом свете. Ты станешь жить со мной в моем тихом лесном домике и покоить мою старость…»

Пока Пашка долбил роль, у Сережи было дела по горло.

Юлия Константиновна поручила ему повесить занавес. Задача эта не такая уж мудреная — вбей два гвоздя в стенку и протяни веревку между гвоздями, а потом вешай на веревку занавес из трех сшитых одеял.

Да вот беда: самого главного у Сережи под рукой не оказалось. Были гвозди, да ржавые и погнутые — в стенку никак не лезли, и веревка тоже негодная — гнилая. Как на такую веревку занавес повесишь, так он сразу и оборвется.

Пошел Сережа по двору искать, нет ли где гвоздика.

И вдруг в углу сарая отыскал он целый ящик гвоздей. Гвозди хорошие, только самую малость ржавчиной тронуты. Там же, в сарае, под ломаными санями нашел Сережа и веревку, недержаную, новую, добротную. Дарья как только ее увидела, так сразу на нее польстилась.

— После представления белье на ней буду вешать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историко-революционная библиотека

Шарло Бантар
Шарло Бантар

Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.

Евгения Иосифовна Яхнина , Евгения И. Яхнина , Моисей Никифорович Алейников

Проза для детей / Проза / Историческая проза / Детская проза / Книги Для Детей

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное