Мальчик как мальчик

– Так кто, ты говоришь, у тебя в Склифе-то? – спросил мой новый друг.

– Брат, – коротко сказал я.

Водитель умолк, серьезно взглянул на меня и больше расспросами не донимал.

Мимо летели фонари. Светало; на фоне сумеречного неба всплывали биллборды с рекламой нового сезона «Фаста». Мне казалось, что это неспроста. Несомненно, был символом и скромный указатель:

ТЕАТР «СОПРИЧАСТНОСТЬ»

м. «Красные ворота»

Буквы были напечатаны неровно, и слово «сопричастность» само собой разделилось на два – словно призывало читателя к воровству чьей-то частной собственности. Кроме того, меня внезапно замутило от слова «театр». На всякий случай я закрыл глаза. И открыл их, когда «приора» затормозила у приемного отделения НИИ Скорой Помощи.

Луна отражалась в стеклах. Под красной вывеской у проходной толпились девчонки и молодые люди, числом не меньше пятидесяти. Они держались кучками и переговаривались. Сразу несколько звонили кому-то – синхронно, так что было похоже, будто они набирают друг друга.

У трех или четырех школьниц в руках я заметил твои портреты. Они держали их бережно, как матери держат фотки заключенных на митинге у «Матросской Тишины». Молодой милицейский сержант, что маячил в сторонке, изрядно нервничал. Пряча лицо, он говорил по телефону. Должно быть, вызывал подкрепление.

Водитель поглядел на меня удивленно:

– Что тут еще за сходняк?

Я не ответил.

– А, знаю, – сказал он. – Вон фотки, смотри. Это же пацан из сериала, который на «мерсе» убрался. Дочка просто рыдала. Не понимаю, чего они в нем такого нашли?

В это время из дверей приемного отделения вышли двое медиков в голубых халатах. Скорым шагом, почти бегом они приблизились к ожидающим. Их мигом окружила толпа.

Сообщив что-то тем, кто ждал новостей, люди в халатах разом развернулись и пошли обратно. Их тянули за руки, требуя подробностей. Они улыбались на ходу. Отшучивались. Показывали пальцем на какие-то окна.

Тотчас же какая-то девчонка со смехом полезла в сумочку. Присела и аккуратно вывела губной помадой на асфальте алое сердечко – да не сердечко, а сердчище, громадное, метра два шириной, чтоб было видно издалека.

Нет, ты не был один в этом городе.

Я оглянулся: со стороны метро спешили новые поклонницы. Десятка два, не меньше.

– Поехали отсюда, – сказал я водителю.

– А что так?

Я пошевелил босыми пальцами ног. Непонятно было даже, на что я надеялся. Моя эскапада с самого начала не имела смысла.

– У них сегодня день неприемный, – сказал я.

– Ну, как знаешь. А куда теперь?

Я размышлял всего несколько секунд.

– Тут рядом, – сказал я. – К Ленинградскому.

Часть третья

Глава 1. Снова бункер

«Бункер» ничуть не изменился с той поры, когда я был здесь в последний раз. Вот разве что разбитый прожектор исправили, да еще повесили на видном месте красивый алый огнетушитель.

Не слишком изменились и люди. Все так же девочки-младшекурсницы сидели на полу у самой сцены; мальчиков было меньше; сказать по правде, зал был скорее наполовину пуст, чем наполовину полон. На сцене же встрепанный юнец читал стихи. Нескладный и нелепый, да еще в дурацких очках, он говорил с непонятной мне экзальтацией, по-блоковски подвывая – я сразу понял, что ловить тут нечего. Мне давно надоели поэтические слэмы: не люблю, когда дохляки сражаются друг с другом, это выглядит противоестественно. Словом, это был вечер вторника, а вторничные вечера, как я уже говорил, не обещают абсолютно ничего ценного.

Ценным был бесплатный Wi-Fi, о чем сообщал горделивый плакат.

Я уселся за столик. Закурил и раскрыл ноутбук. Новых сообщений не было: определенно, я выпал из культурного контекста.

Днем раньше я прибыл в Питер на утреннем «Сапсане». Для этого потребовалось проделать сразу несколько невыполнимых действий. В круглосуточном киоске у Ленинградского вокзала я купил китайские клеенчатые тапки (в кармане камуфляжной куртки чудом завалялось пятьсот рублей). В этих тапках, пользуясь темнотой, я пробежался по неприятно липким рельсам и кое-как влез на платформу, где ждал пассажиров скоростной поезд. Без паспорта и денег рассчитывать было не на что, но снова пригодилось мастерство: два железнодорожных милиционера, покурив со мной не более пяти минут, признали во мне заблудшего собрата (по новой легенде, я отстал от почтового поезда где-то в Окуловке). Они впустили меня в первый вагон, где обычно сидели и сами – на прекрасное мягкое кресло сразу за кабиной, там, где парковалась тележка на колесиках, в которой проводники развозили завтраки пассажирам бизнес-класса. Никто не обратил на меня внимания, только машинист на минуту приоткрыл прозрачную дверь, взглянул без особой тревоги и тут же потерял ко мне интерес. За его креслом виднелся пульт управления с разнообразными кнопками и дисплеями. На стене было написано по трафарету: «Проезд запрещающего сигнала приводит к преступлению».