Мальчик, который пошел в Освенцим вслед за отцом

Фриц испугался; это было хуже, чем если бы в нем опознали беглеца из концентрационного лагеря. Он яростно возражал против выдвинутого обвинения, но офицер ничего не хотел слушать. По его мнению, только вражеский агент повел бы себя так, как Фриц, постаравшись смешаться с немецкими солдатами. И только опытный шпион смог бы так долго держаться на допросах. Никакому дезертиру такое не под силу.

Несмотря на возражения, Фрица силой отвели назад в камеру. Больше она не казалась ему такой безопасной. Что делать, признаться? Нет, его вернут СС и казнят. Однако если его и дальше будут считать шпионом, исход окажется тем же. С другой стороны, даже если он признается, поверят ли ему теперь? Офицер уже утвердился в своем отношении к нему как австрийскому эмигранту и, похоже, был страшно доволен, что выявил британского шпиона, так что даже его татуировку с лагерным номером, скорее всего, сочтут частью маскировки.

На следующий день Фрица еще раз отвели в кабинет. Там стояли трое вооруженных солдат.

– Мне надоели ваши увертки, – заявил офицер, – и я вас отсылаю. Вы отправляетесь в Маутхаузен. Пусть с вами разбирается СС.

Маутхаузен

Фриц почувствовал прикосновение стали; наручники защелкнулись у него на запястьях.

– Если попытаетесь бежать, – предупредил офицер, – вас застрелят на месте.

Трое его сопровождающих – сержант и двое рядовых – конвоировали Фрица на железнодорожную станцию, где сели с ним на поезд до Линца. В третий раз Фриц ехал по знакомому маршруту Санкт-Пёльтен – Блинденмаркт – Амштеттен. В какой-то момент они миновали то самое место, где он выпрыгнул из вагона, однако сейчас, при ярком солнце, подтопившем снег, Фриц его, конечно, не узнал. Память, естественно, все сохранила, но гораздо ярче были воспоминания о приятнейших каникулах в Санкт-Пёльтене: ему казалось, что они длились не больше одной недели, хотя на самом деле он провел там почти три[461]. Три недели он сытно ел, спокойно спал и даже немного подлечился.

В Линце они пересели на местный поезд, быстро доставивший их в Маутхаузен, очаровательный городок у излучины Дуная, окруженный зелеными холмами с полями и лесом. Конвоиры быстрым шагом повели Фрица по городу, упираясь ему в спину дулами винтовок. Местные, привыкшие жить рядом с лагерем, расположенным тут же на холмах, не обращали на них внимания.

Дорога пошла вверх. Когда показался лагерь, Фриц понял, что таких еще не видел – Маутхаузен больше походил на крепость с высокими, прочными каменными стенами, по верху которых тянулись дорожки и стояли пулеметы. В углу стены находились ворота с массивным каменным порталом; с одной стороны к нему прилегала круглая башня, а с другой – квадратная четырехэтажная. Где-то за этими стенами находились отец Фрица и его друзья. По крайней мере он на это надеялся. Страшно было представить, как проходил отсев в такой лагерь. Но Фриц не утратил веры в отцовскую стойкость; в глубине души он по-прежнему считал, что они скоро воссоединятся – гораздо раньше, чем ожидали. Да уж, у Фрица будет что ему рассказать.

Вместо того чтобы ввести его в эти внушительные ворота, конвоиры повернули и пошли по дороге, параллельной внешней стене, мимо фруктового сада. На углу дорога резко поворачивала, и земля по одну сторону от нее обрывалась глубоким ущельем с обнаженными каменными стенами.

Глазам Фрица предстало то самое место, которому Маутхаузен был обязан своей страшной репутацией: гранитный карьер. Он оказался куда больше и в несколько раз глубже, чем известняковый карьер в Бухенвальде; дно карьера напоминало муравейник, кишащий арестантами, откуда доносился непрестанный звон зубил и резцов, ударявших о камень. По его противоположной стене поднималась широкая крутая лестница, вырубленная в каменной породе – 186 ступеней со дна до края карьера. По ней карабкались вверх сотни заключенных, и каждый тащил на спине квадратный блок гранита. Ее называли Лестницей мертвецов, и она символизировала все самое жуткое в Маутхаузене.

Гранит, который там добывали, предназначался для гитлеровских монументальных архитектурных проектов – грандиозных построек, где в колоссальных количествах требовался камень. Заключенные гибли тысячами, добывая его. Лестница мертвецов была живым воплощением нацистского мышления: зачем устанавливать куда более эффективный механический конвейер, когда труд преступников и евреев ничего не стоит, а процесс еще и служит им наказанием? Травмы и смерти происходили там постоянно – достаточно было кому-то споткнуться на лестнице, и человек с гранитным кубом на спине летел вниз, давя остальных, которые падали, словно костяшки домино, ломая руки и ноги.

Следуя вдоль карьера, Фриц и его конвоиры добрались до приземистых построек, напоминавших казармы. Здесь охранники передали Фрица СС и отбыли.