Мальчик с одним именем

– Просто чтобы прояснить ситуацию: я Опустошительница. – Но это ещё больше запутало человека. Руби вздохнула. – Я убила ведьму, знаете, ну и там Пустого, бла-бла-бла. Так что я вас не боюсь, мистер. Кем бы вы ни были. – Её палец лёг на спусковой крючок.

– Не стреляйте, – выпалил он.

– Почему?

– Потому что я могу вам рассказать об этом месте то, что хотел бы знать каждый Опустошитель.

– Продолжайте.

Но прежде чем человек успел что-то сказать, из темноты появилось третье действующее лицо. Мужчина. Седой. В тёмном пальто. Он громко цокнул языком и покачал головой.

Руби вздохнула.

– А теперь что не так?

Виктор Бринн подтянул повыше большой топор, который держал на плече. Он стал его любимым оружием после того, как Руби и Джонс отменили наложенное на него заклинание. Он не знал, почему чувствовал такое родство с ним, и ему было интересно исследовать влияние магии на людей и объекты, затронутые тем же заклинанием.

Он прочистил горло.

– Прежде чем разговаривать с любым существом, его надо надёжно связать. – Он указал на шёлковую верёвку, свисающую с её талии. – Я дал тебе её не как возможный аксессуар.

– Но…

– Руби, какой смысл учить тебя чему-то, если ты это не применяешь?

– Но правил так много.

– И правила спасают твою жизнь.

Руби вздохнула. Она принялась связывать руки другого мужчины за спиной.

– Извините за это. Мы всё ещё разбираемся с этими отношениями типа «учитель – ученик». – Она наклонилась и затянула верёвку потуже. – Так и не скажешь, что это я спасла ему жизнь? – прошептала она.

Джонс сидел на пороге дома своих родителей, и уличные фонари отбрасывали на него жёлтый света, когда появился Томас Гэбриэл.

– Всё ещё не можешь спать? – спросил он, и Джонс покачал головой. – После работы с Мэйтландом к этому придётся привыкнуть. По крайней мере, ты выглядишь, как обычный мальчик. – Томас Гэбриэл нахмурился. – Я до сих пор не могу привыкнуть к твоей новой причёске и к тому, что ты без пальто.

– Мне пришлось привыкнуть ко многим вещам.

– Например?

– К новому имени для начала. И всему, что люди используют. Как они говорят. Что они делают.

– Но тебе это нравится?

– Да.

Томас Гэбриэл посмотрел на него и подумал, говорит ли он правду.

– А что насчёт школы? – спросил он.

– Это не так сложно, как учиться работе Опустошителя. Учителя не такие строгие. И это не так опасно.

– И никто не задаёт тебе лишних вопросов? Например, откуда ты взялся?

Джонс покачал головой.

– Я умею сочинять истории, если кто-нибудь спросит, как меня усыновили. Руби научила меня, что говорить. Мои мама и папа говорят людям, что они меня усыновили. Я думаю, они просто счастливы, что я вернулся. Они снова хотят чувствовать себя нормальными людьми. – Джонс пожал плечами. – Думаю, они постепенно приходят в себя. По крайней мере, мне так кажется, сейчас лучше, чем было поначалу.

– Несладко пришлось, да?

– Да. – Джонс вздохнул. – Хотя зелья Виктора Бринна очень помогли, и я продолжаю объяснять им всё про Пустынные земли, чтобы они не чувствовали, что сошли с ума. Однако это займёт время.

– Им всё ещё снятся кошмары?

– Да. Я их слышу. Из-за того что родители не высыпаются, они много ругаются. – Он вздохнул и замялся, опустив голову.

– Проклятие миссис Истон действовало на них очень долго, – сказал Томас Гэбриэл, в его голосе слышалось беспокойство. – Никто на самом деле не знает, каковы долгосрочные последствия виккакрафт

для прислужников ведьм. На эту тему нет книг. Немногие люди выживают.

Джонс кивнул и улыбнулся, когда одна мыслишка пришла ему в голову.

– Думаю, любовь помогает пережить трудности. По крайней мере, так сказала мне Руби.

– Если будут проблемы – дай мне знать. Орден следит за мной и моей территорией, ведь я больше не ученик. Оказывается, если твой мастер умирает, ты проходишь испытательный срок в течение нескольких первых лет после Инициации. Я должен ходить на уроки, чтобы получить знания, которые мог бы мне дать Симеон. Я думаю, что некоторые из старых Опустошителей завидуют. Это престижный участок. И я получил дом Мэйтланда по правилам Орднунга, из-за того, что вы оба покойники. – Он усмехнулся, размышляя об этом. – Но я вижу, как старшие иногда смотрят на меня. Они следят за мной. Ждут, когда я оступлюсь.

– А что с твоей Инициацией?

– А что?

Джонс пожал плечами.

– Просто интересно, вот и всё.

– Мне нужно работать, – буркнул Томас Гэбриэл, вставая, словно последний вопрос его взбесил. Когда они пожали друг другу руки, Томас Гэбриэл посмотрел в глаза Джонсу. – Если будут какие-то проблемы с родителями, скажи мне. Хорошо?

Когда Томас Гэбриэл ушёл, Джонс вернулся в дом и закрыл входную дверь. Он стоял в тихом тёмном коридоре. Он напомнил себе, что сейчас не выслеживает никакое существо, что нет никаких оснований охотиться в доме за чем-то чудовищным или опасным. Но от некоторых привычек трудно избавиться.