Мальчишник

Помянул через несколько дней Коркин прорицателя Леньку Шималиса, и в последующие годы не раз вспоминал: выбрали-таки сержанта Мордасова в факультетское бюро, правда, не в комсомольское, а профсоюзное, но все равно — начальство И потом, куда бы ни посылали Степана — на субботник ли по озеленению, на уборку урожая в колхоз, на практику или, наконец, на работу — всюду его немедленно назначали командиром, на худой конец — старшим в паре, точно какое клеймо у него на лбу от рождения имелось, свидетельствовавшее о его принадлежности к руководящей элите. Однако надо отдать должное Степану: руководить он не только любил, но и умел. С тех пор как он возглавил экспедицию, она из года в год забирала все знамена, какие только возможно было: управления, главка, министерства, обкома профсоюза… Планы выполнялись и перевыполнялись. По всем показателям выкраивалась немыслимая экономия — по зарплате, на горючем, в собственном и наемном транспорте, на строительстве, на бурении и т. д. Премии сотрудникам сыпались каждый квартал; самую большую, разумеется, получал начальник экспедиции.

Пообмяк, пооблинял за пятнадцать лет Степан. Аршин выплюнул, выправку военную порастерял: двубортный пиджак в полоску едва сходится на расплывшейся груди. Пожар на голове подзасыпало серым пеплом. Погас и жаркий блеск в больших глазах, однако в глубине зрачков нет-нет да и сверкнет некая искорка — будто волчий огонек из мрака, и вздрогнет тогда собеседник, подумает про себя: не дай бог раздуть эту искорку в пламень — все окрест испепелит.

Начальник экспедиции, склонив набок квадратную голову, с благожелательным вниманием выслушал Коркина — все-таки однокашники, приятели почти, почмокал толстыми губами и ласково заметил:

— Фантазер ты, Колька, выдумщик! Вот ты кто!

— Фантазии тут и не ночевало, — грубовато возразил Коркин. — А выложил я тебе одни факты. Голые факты.

— Довольно странно получается: на карповской площади еще восемь партий работает и ни одна из них подобных фактов не добыла.

— Как сказать…

— Ну и чего же ты хочешь?

— Пока не рассеются сомнения, очень трудно составлять карту по карповской периодизации.

— Ага, понятно! Новую периодизацию предлагаешь? Хочешь свою фамилию в историю геологии вписать? А не кажется ли, что доказательств-то у тебя с гулькин нос?

— Не кажется, а именно так и есть. Поэтому и заговорил с тобой… Перенеси на год сдачу моего отчета. Христом-богом молю. Еще раз съезжу в горы и постараюсь привезти все, что нужно для доказательства моей гипотезы, или хотя бы себе докажу, что не прав.

— Ежели за три лета не собрал, за одно нечего и мечтать.

— Три лета я работал вслепую. А сейчас появилась идея. Только сейчас и начинается настоящая наука.

— У нас черная работа, а не наука.

— Наука! Ты сам знаешь: любая карта — это наука.

— Ну, пускай. А как прикажешь остальным партиям составлять карты? По карповской периодизации или по твоей?

— Сообщи им мои данные, и пусть думают, сопоставляют. У них время есть — по году, по два еще осталось работать на планшетах.

— Так… Еще один вопросик. Знаешь ли ты, кто теперь Карпов?

— Как не знать. Профессор. Главный редактор картографического комитета.

— И ты полагаешь, он пропустит твои карты?

— А куда денется, если они будут обоснованы.

— Не пропустит. Голову на отсечение — не пойдет против себя. Против всей своей жизни. И наша работа полетит в брак. Сотни тысяч рублей — в трубу! Нет, не выйдет.

— За истину платят и дороже.

— Кому нужна твоя истина?

— И это говоришь ты, образованный геолог?

— На арапа берешь? Это ты брось! — Степан сжал на столе в кулак руку, и во мраке его выпуклых глаз сверкнули две волчьи искорки. — Не из пугливых! И не делай, пожалуйста, из меня консерватора. Я, может, лучше твоего понимаю, что означает твоя идея. Окажись ты прав, надо менять всю стратегию поисков на Урале и в Зауралье. Но как доказать, что ты прав? Нужна партия, нужно отодвинуть сроки сдачи отчета… Хорошо, я согласен. Пойдем к бухгалтеру. Послушаем, что он скажет: «И не помышляйте! Коркинская партия свои деньги съела. Других раздевать не имею права. Только через мой труп». А теперь пойдем к начальнику управления. «У меня нефть, газ, а вы с такой ерундой. Что, денег?! А я, наоборот, собирался еще со съемщиков снять малую толику на бурение».

— Выходит, стена?

— Стена!

— Не пробить?

— Не пробить. А перелезть можно.

— Как? Посоветуй.

— Напиши статью в геологический журнал. Может, кто и поддержит тебя. Чем черт не шутит? И честолюбие твое будет удовлетворено.

«Можно было заранее предвидеть: воспротивится Мордасов, — размышлял Коркин, выйдя из кабинета начальника. — Ведь за поиск истины не дают премий… А внеплановый выезд Коркина в поле пусть даже с небольшой партией грозил съесть всю экономию в экспедиции. Разве мог допустить такое начальник?»