Маленькая ведьма

— И какое же? — наивно вопросила та, хотя уже кое о чем и догадывалась.

— Хотелось бы мне, чтобы ты избавилась от своей милой привычки оставлять за собой горы трупов. — Взгляд пожилой волшебницы прямо-таки лучился иронией.

Линн смутилась, но тут же привычно ощетинилась, поблескивая глазами.

— Это что же — если на меня опять наедут уже и зубки показать нельзя?

Кана хохотнула. Погладила розовый куст, наклонившись, прошептала ему что-то ласковое, и в ладонях эльфийской волшебницы крохотный бутон вдруг полыхнул распустившимся цветком.

— Давай так. Показывать можно, но кусаться — только в том случае, если совсем уж нет другого выхода. Если свернешь на темную стежку, я тебя учить не стану. Да и никто из наших не станет. А вот некромант с удовольствием сделает из тебя страшное чудовище, слугу Падшего.

Тетушка Фло легким кивком и улыбкой поблагодарила Кану, украсившую благоухающими розами весь куст, — хотя вовсе был не сезон.

Если бы действия ее так не контрастировали с ее же словами, Линн обиделась бы. Но, подумав, согласилась в душе, что совет волшебницы весьма неплох. Как бы то ни было, а с людьми как-то ладить надо. Угрохать никогда не поздно, а вот найти применение и, глядишь, получить какую выгоду — занятие как раз по ней. И она прониклась к пожилой волшебнице еще большей симпатией.

— Теперь я понимаю, отчего вас не столько боятся, сколько уважают, — лукаво заметила Линн и прыснула со смеху.

— Ну вот и славно. Подумай над моими словами. — И тетушка Фло чмокнула маленькую гостью в нос.

— Да, твоя дрорда дом не спалит вместе со мной? К огню я не очень… — засомневалась эльфийка, представив себе перспективу получить на свое попечение два маленьких чудовища и внутренне содрогнувшись. — И кстати, она правда умеет огнем плеваться?

Посмотрев скептически на Кану, Линн шагнула к веранде, где Зела еще не успела убрать все со столика. С самым невинным видом девушка наколола большой вилкой оставшееся на тарелке пирожное с заварным кремом и поднесла его к мордашке сонно зевающей Синди.

Та с интересом принюхалась. Затем брезгливо фыркнула и с такой явной укоризной глянула на хозяйку, что обе с интересом наблюдающие за этой сценкой волшебницы улыбнулись.

— Лю! — строго сказала Линн, указывая пальчиком на по-прежнему маячащее перед дрордой пирожное.

Та скептически посмотрела на пирожное, словно удивляясь — отчего такая легкая работа? И деликатно кашлянула ярким огненным шариком.

— Совсем неплохо, и даже очень неплохо, — заметила тетушка Фло, расковыряв хрустящие вонючие уголья, — все, что осталось от кондитерского изделия.

А обнаружив, что оплавились и чуть потекли даже зубья серебряной вилки, улыбнулась и покачала головой. Но ничего не сказала — недаром она считалась одной из умнейших женщин не только острова, но и всего известного мира.

* * *

Сперва послышался звон колокольчиков. Совершенно неуместный в завывающем, не знающем о покое вольном и горячем ветре Великой степи. Старый шаман подумал было, что он уже или бредит, или слышит звон упряжи Великой матери-кобылицы, что провожает в последний путь почитающих ее в далекую, призрачную даль — и аж до предвечных степей, которые принадлежат Падшему богу.

Однако сквозь шум ветра и лопотание изорванных шкур донесся царапающий звук подковы о ненароком попавшийся камень — уж такое степняк различит даже спьяну или во сне. Затем фыркнула лошадь, послышались голоса.

— Галат, ты был прав, клан Серого орла уже откочевал. — Женские интонации показались полуобезумевшему шаману смутно знакомыми.

Завешивающая вход изорванная шкура откинулась в сторону, и в душную, сырую полутьму кто-то зашел. Осмотрелся коротко, удивленно втянул воздух, подошел поближе, склонился над угасающим телом старого колдуна, всмотрелся… и тут же опрометью выскочил наружу.

Вернулись они уже вдвоем. Все тот же навевающий зыбкие воспоминания женский голос властно произнес слово Силы — и почти угасший магический светильник засиял, словно упавшая с неба звезда, удивленно озирая нищету и запустение дрянного, брошенного шатра.

— Какая встреча, ну надо же! — насмешливо протянула женщина.

Наливаясь гневом, старый шаман все же нашел в себе крохи сил. И открыл глаза — медленно, с усилием, словно поднимал железную гору. Возле его ложа, судя по всему, последнего, стояла Нагит, владеющая Силой из испокон веков враждебного клана Вольного ветра.

— Что с ним, мать? — спросил молодой крепкий парень, с тенью былой боязни взирая на некогда сильнейшего колдуна Великой степи.

Еще не пожилая, но рано увядшая женщина провела над беспомощным стариком ладонью. Еле ощутимое сквозь манящее забытье и холод дыхание Силы пронеслось по его телу, заставив заскрежетать зубами от собственного бессилия.

— Хм, интересно… похоже, умирает, — пробормотала она задумчиво.

— И что теперь? — Галат метнулся наружу, притащил седельные сумы и бросил у входа.

Мать его задумалась, глядя на немощного шамана.

— В другое время собственноручно добила бы тебя палкой, не задумываясь. С удовольствием, как самую ядовитую из змей. Много ты зла принес, Сульди, и мне тоже. Но все же… — Она заколебалась.