Маленький богатырь

В Москве Евгений Борисович сразу же решил позвонить бабушке Ромки – врачу-педиатру, и ненадолго отправить сына к ней.

– Ты что такой странный? – спросил Тошка, когда они вышли из машины.

– Да что-то устал немного.

– Конечно, конечно, тебе обязательно надо отдохнуть, – засуетился Тошка. – Ромка подумал, что Тошка настоящий друг, и возможно он бы даже поверил в его приключения, не будь они такими неправдоподобными. Все же он решил пока ничего не рассказывать даже лучшему другу.

Дома Ромка отнес свои вещи в комнату; мамы еще не было, видимо – еще не прилетела из рейса. Он подошел к окну и увидел, как отец и дядя Саша о чем-то разговаривают, стоя у машины. «Вот тебе и приключения, – подумал он. – Как же жалко, что никому нельзя рассказать. Да и все равно никто бы не поверил». Ромка сунул руку в карман и с удивлением обнаружил, что там что-то есть. Он достал глиняный гудок из кармана и шарик с изображением мамы, закрыл глаза и прижался горячим лбом к оконному стеклу. Ромке хотелось все, что с ним произошло, сохранить в памяти, но он никогда не вел дневник, как многие его ровесники, и никогда не болтал о том, что с ним случалось, приукрашивая события. Он любил рисовать, хотя и не считал себя художником, делать это заставляло его воображение. Ромка достал лист бумаги, взял цветные карандаши и мелки, на минуту закрыл глаза, чтобы представить все, что он видел, и начал рисовать. И вот его карандаши уже запечатлели великий Ирий и замок Сварога, бескрайние пашни Стрибога и Странный лес, изумрудные поля и горы Самоцветки и зеленую гору Макоши. Ромка старательно вырисовывал Ясунь, и ему казалось, что вот сейчас он увидит Сирина, летящего над Странным лесом, а может, и Стрибога, перемалывавшего зерно на своих мельницах, или Семаргла, творящего в кузнице.

До самой ночи Ромка рисовал и рисовал, стараясь не упустить ни одной детали. Постепенно рисунок стал оживать. Ромке показалось, что он видит карету Даждьбога, пролетавшую над Явью, и богатырей, обходящих дозором границы царства Сварога. Ему почудилось, будто он видит Лешего, наводящего порядок в Странном лесу. Он хотел было помахать им всем рукой и крикнуть: «Я здесь! Я вас вижу!», но тут его голова и веки будто налились свинцом, карандаш выпал из рук, которые сами сложились, образовав подушку, и туда повалилась тяжелая Ромкина голова. Засыпая, он пробормотал еле слышно: «Доброй темени, Полтиг!» – и оживший на рисунке богатырь помахал ему в ответ. «Доброй темени, Леший!» – великан, оторвавшись от своих забот, улыбнулся во весь свой огромный рот. «Доброй темени, Медведь!» – и он кивнул Ромке. «Доброй темени, Семаргл!» – и кузнец перестал бить молотом, легонько толкнул задремавшего за работой Святогора, уронившего свой молот. «Доброй темени, Стрибог!» – и тот шикнул на своих помощников, чтобы они больше не шалили. «Доброй темени, Сирин!..»

– Доброй ночи, маленький богатырь! – ответил ему оживший Сирин, который сейчас сидел на самой вершине нарисованной зеленой горы. Теперь гора, как и весь рисунок, стала совсем настоящей, хоть и миниатюрной.

– Спи, маленький богатырь, – пропела птица Гамаюн, пролетая над нарисованной Явью.

Ромка спал и, конечно, не увидел, как на его рисунке ожила его Явь.

Эпилог

Царство Нави

Властитель Нави – Кощей, весь покрытый скользкой змеиной кожей, в огненной мантии, восседал на гигантском троне, сделанном из черного камня, пылавшего словно факел. Пекельная зала оправдывала свое название и была похожа на вулканическое жерло с застывшей лавой и тлеющими углями, которые не хуже пылающего трона и царской мантии освещали всю пещеру. Кощей сидел в окружении пекельных чудовищ – грифоновых собак, шерсть которых вся сплошь была осыпана пеплом. Его темные волосы свисали на могучие плечи, из которых длинными иглами торчали черные кости. Гигантскую голову Кощея венчала высокая корона из густого дыма, и он то и дело отгонял дым от холодных сапфировых глаз без зрачков. Костлявые, словно ветки, царские пальцы украшали живые перстни из извивающихся отвратительных червей. У ног Кощея клубком свился пятихвостый Скипер. Пекельный царь поглаживал чудовище костлявой рукой, тот довольно хрюкал и облизывал босые перепончатые, как у ящера, ступни хозяина тонким змеиным языком. Грифоновые собаки, громко чавкая и ссорясь между собой, что-то подъедали на каменном неровном черном полу с тлеющими углями.

В залу медленно и величественно вошла царевна Марена и села на трон рядом с Кощеем, черный крылатый змей на ее одежде свился в клубок и только высовывал длинный красный язык, касаясь подола платья. Кощей хлопнул рукой по трону – и тут же в большом зале появились жуткие стражники: верхняя половина их тела была почти человекоподобная, нижняя – змееобразная, заканчивающаяся несколькими хвостами. Стражники передвигались, извиваясь по черному полу. Впереди стражи тяжелой поступью шел ледяной демон Индрик.