Малиновский. Солдат Отчизны

— Безусловно. Только происходят какие-то странные вещи, Родион Яковлевич, и я хочу поделиться с вами своими опасениями. Всю свою службу в пограничных войсках я видел необходимость постоянного и всемерного укрепления границы, и особенно её главного звена — погранзаставы. Мы постоянно стремимся укреплять её — кадрами, вооружением, снаряжением. Есть у нас и перспективный план дальнейшего повышения боеспособности застав, комендатур и отрядов. Но вот до меня доходят слухи, что на всей нашей западной границе — от Белого до Чёрного моря — предполагается погранвойска заменить добровольными народными дружинами. Мол, здесь мы сейчас граничим со странами народной демократии, а они наши братья по оружию, следовательно, можно пойти на такую реформу.

— Впервые слышу о такой идее, — удивлённо признался Малиновский. — Кому это могло прийти в голову? Это же полная чушь!

— Кому-то, видимо, пришла, — уклончиво ответил Зырянов. — Конечно, добровольные народные дружины и даже отряды ЮДП — юных друзей пограничников — нам во многом помогают, но возложить всю ответственность за охрану границы только на дружинников — это, мягко говоря, несерьёзно! — Зырянов разволновался: его полные щёки, и без того всегда красневшие лёгким румянцем, сейчас сделались пунцовыми.

— Возможно, это всего лишь слухи? — попытался успокоить Малиновский.

— Какие там слухи! — махнул рукой Зырянов. — Моя «разведка» доносит, что проект постановления вот-вот ляжет на стол самому... — Он выразительно ткнул указательным пальцем в потолок.

— Ну а как на это смотрят ваши высшие руководители? — заинтересовался Малиновский. — Неужели поддерживают?

Зырянов только молча развёл руками. Отвечать на этот вопрос ему не очень хотелось. Кабинеты министров тоже имеют уши, причём в первую очередь именно кабинеты министров!

— Всё ясно, — улыбнулся Малиновский. — Я догадываюсь, с какой просьбой вы ко мне пожаловали. Но ведь мне вмешиваться в пограничные дела не с руки.

— Прекрасно вас понимаю, Родион Яковлевич! — Зырянов обрадовался тому, что министр догадался о цели его прихода. — Но не с кем больше поделиться. Впрямую, конечно, поднимать вам этот вопрос не резон. Может быть, как-то при удобном случае выскажете своё мнение в защиту пограничников.

— Постараюсь, Павел Иванович. Пограничники-то ведь у нас всегда в почёте...

— Да чего он стоит, этот почёт? — горько вздохнул Зырянов. — Конечно, гремят литавры, бьют барабаны, прославляют в прессе, на радио, на телевидении, особенно, когда подходит День пограничника, — 28 мая. Что же касается материальной стороны — финансов, льгот, жизненных благ, квартир, то всё это в основном перепадает пиджакам.

— Кому? — удивлённо переспросил Малиновский. — Пиджакам, — тихо, но отчётливо повторил Зырянов. — Тем, кто пребывает в управлениях нашего ведомства, — пояснил он. — Да вы и сами не раз бывали на заставах и в погранотрядах, видели, какой во многих местах убогий быт, как оторваны пограничники от культуры, от ценностей цивилизации. В лучшем случае на заставах есть библиотечки политической и художественной литературы, книги в которых меняют от случая к случаю. Что же касается радио и тем более телевидения, то в наш просвещённый век пограничники на многих заставах об этом и мечтать не могут. Порой они начисто оторваны от мира, — когда ещё дойдут газеты! Схимники какие-то. Почему так? Нужны радиорелейные линии, нужна современная техника. А средств на это, оказывается, у государства нет. Зато есть средства на стадион в Джакарте, потому что, видите ли, президент Сукарно теперь наш самый лучший друг, строит социализм. Да только ли это...

— Будем надеяться, что в погранвойсках положение постепенно будет меняться к лучшему, — Малиновский тактично перевёл разговор на другую тему, не связанную с большой политикой. — А вы, Павел Иванович, думаете о перспективах дальнейшего строительства войск?

Зырянов был благодарен за этот вопрос: реорганизация войск применительно к новым условиям была его коньком.

— Систему охраны границы необходимо решительно перестраивать, — живо откликнулся он. — Сами посудите, Родион Яковлевич, насколько уязвимы оказались наши пограничные войска при нападении фашистской Германии. Заставы, в сущности, были безоружны против немцев.

— Хорошо помню заставы на Пруте, — согласился Малиновский. — Но держались они стойко! До сих пор низко кланяюсь пограничникам.

— А если бы они ещё были и хорошо вооружены, если бы каждая застава представляла собой мощную боевую единицу! Конечно, самостоятельно отразить натиск противника и в этом случае заставы не смогли бы, но было бы выиграно время для развёртывания главных сил армии.

Зырянов немного помолчал, собираясь с мыслями.