Малиновский. Солдат Отчизны

Сидя в машине, мчавшейся в аэропорт, Родион Яковлевич долго провожал взглядом и главные горы Кавказа — Эльбрус и Казбек, и их братьев меньших — Машук и Бештау. Он долго молчал, а потом вдруг повеселел и лукаво спросил жену:

— Хочешь, я тебе один стишок прочту?

— Можешь и не один. А то сидишь молча.

— Вот, слушай:

Нет, братцы, нет: полусолдатТот, у кого есть печь с лежанкой,Жена, полдюжины ребят,Да щи, да чарка с запеканкой!

Малиновский почти пропел эти шутливые строки и спросил:

— Ну, кто автор?

— Что-то не припоминаю, — честно призналась Раиса Яковлевна. — Стихи эти мне на глаза раньше не попадались. Да и к чему это ты?

— А к тому, Раечка, что курорт, каким бы он хорошим ни был, — это и есть печь с лежанкой. Не умею я долго на лежанке валяться. Тянет к работе, к делу.

— Тебя бы ещё и в сражение потянуло! — засмеялась Раиса Яковлевна. — А стихи-то чьи?

— Дениса Давыдова! Вот кто действительно был молодец.

18

Однажды Родиону Яковлевичу Малиновскому удалось достать книгу «Повесть непогашенной луны» Бориса Пильняка, давно его интересовавшую. В небольшом повествовании таилось нечто загадочно-пронзительное, выходящее за рамки сюжета. А сюжет состоял в том, что некий командарм Николай Иванович Гаврилов по приказу свыше, срочно прервав лечение на Кавказе, прибывает в Москву, где ему предписывается столь же срочно лечь на операцию по поводу язвы желудка. Причём сам Гаврилов, почувствовав улучшение здоровья на курорте, от операции отказывается. Результат: командарм гибнет под скальпелем хирурга. Каждый, кто более или менее был посвящён в события прошлых лет, сразу же распознавал в Гаврилове председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам Михаила Васильевича Фрунзе. Книга была написана через два с небольшим месяца после смерти Фрунзе на операционном столе. Ходили слухи, что Михаила Васильевича принудил лечь на операцию не кто-нибудь, а сам Сталин. В повести он скрывался под личиной «негорбящегося человека», что придавало повествованию особое, почти мистическое звучание.

Эту повесть Родион Яковлевич дал Наташе, присовокупив: «Даю при условии, что обязательно прочтёшь». Он не пояснил, почему надо обязательно прочесть, но по серьёзному выражению его лица дочь поняла, что это действительно важно и нужно.

«Непогашенная луна» поразила Наташу своей необычностью, умением автора передать на малом количестве страниц трагическую судьбу человека и особенно описанием города, в котором, казалось, господствовала тьма, изредка прорезаемая тусклым светом уличных фонарей. Она спросила:

— Это правда?

Отец, поняв, что повесть не оставила её равнодушной, коротко ответил:

— Неправду так далеко не прячут.

...Родион Яковлевич не раз перечитывал отдельные страницы повести. Особенно часто вот эту:

«Это был человек, имя которого сказывало о героике всей. Гражданской войны, о тысячах, десятках и сотнях тысяч смертей, страданий, калечеств, холода, голода, гололедиц и зноя походов, о громе пушек, свисте пуль и ночных ветров, о кострах в ночи, о походах, о победах и бегствах, вновь о смерти. Это был человек, который командовал армиями, тысячами людей, который командовал победами, смертью: порохом, дымом, ломаными костями, рваным мясом, теми победами, которые сотнями красных знамён и многотысячными толпами шумели в тылах, радио о которых облетало весь мир, теми победами, после которых — на российских песчаных полях — рылись глубокие ямы, в которые сваливались кое-как тысячи человеческих тел. Это был человек, имя которого обросло легендами войны, полководческих доблестей, безмерной храбрости, отважества, стойкости. Это был человек, который имел право и волю посылать людей убивать себе подобных и умирать...»

— А кто этот «негорбящийся человек», ты понял? — опасаясь, что отец не ответит, осторожно спросила Наташа.

— Думаю, что ты и сама поняла.

— Да. Но зачем же этот «негорбящийся человек» послал Гаврилова на верную смерть? Ведь он столько фронтов прошёл, много раз был ранен, под пулями выжил. А тут...