Малиновский. Солдат Отчизны

— За два дня боевых действий войска фронта уничтожили одиннадцать тысяч четыреста солдат и офицеров противника, подбили и сожгли семьдесят два танка и самоходных орудия, до трёхсот автомашин. Взято в плен около шести тысяч солдат и офицеров. Фронт расширил прорыв до пятидесяти пяти километров и вышел на направление главного удара на глубину до сорока километров, в результате чего преодолёна линия организованной обороны противника. Резервы в бой ещё не вводились.

Первые итоги наступления Малиновский подводил вместе с Тимошенко:

— Думаю, что теперь самое главное состоит в том, чтобы командующие армиями и командиры корпусов не прекращали боевых действий и в ночное время суток. Я приказал выделить подвижные отряды для преследования противника: очень важно не дать ему оторваться. Иначе противник получит возможность закрепиться на промежуточных рубежах. Всем соединениям приказано ускорить темп наступления, сделать его максимально стремительным.

— Абсолютно верно, — поддержал Тимошенко. — Что касается ликвидации вражеских гарнизонов в опорных пунктах, то это с успехом могут сделать части вторых эшелонов и резервы.

— С утра двадцать второго августа в наступление перейдёт 4-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Галанина, — продолжил Малиновский. — Совместно с 52-й армией и 18-м танковым корпусом она будет действовать на внутреннем фронте окружения. 18-му танковому корпусу приказано в районе Хуши соединиться с войсками 3-го Украинского фронта...

Вечером 22 августа по Всесоюзному радио был передан приказ Верховного Главнокомандующего:

«Войска 2-го Украинского фронта, перейдя в наступление, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника северо-западнее города Яссы и за три дня наступательных боёв продвинулись вперёд до шестидесяти километров, расширив прорыв до ста двадцати километров по фронту. В ходе наступления войска фронта штурмом овладели мощными опорными пунктами обороны противника — городами Яссы, Тыргу-Фрумос, Унгены и с боями заняли более двухсот других населённых пунктов».

В приказе отмечались командующие армиями Коротеев, Трофименко, Шумилов, Галанин, артиллеристы Фомина, танкисты Куркина, лётчики Горюнова, сапёры Цырлина и связисты Леонова. Москва салютовала героическим воинам двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырёх орудий.

...— Как вы представляете себе дальнейшее развитие наступления двадцать третьего и двадцать четвёртого августа? — поинтересовался Тимошенко у Малиновского.

— Необходимо сформировать внутренний фронт окружения кишинёвской группировки. Самое энергичное наступление следует развивать на юг, к Фокшанским воротам. И этот рубеж надо взять во что бы то ни стало до того момента, как противник отойдёт на него. Мною уже подготовлен приказ, прошу ознакомиться. Семён Константинович, мне очень важно знать ваше мнение.

Тимошенко взял в руки листок с отпечатанным на нём текстом приказа. Малиновский требовал от командующего 52-й армией и командира 18-го танкового корпуса сомкнуть кольцо окружения кишинёвской группировки и к исходу 22 августа овладеть основными переправами через Прут от Котумори до Фэльчиу, прижать к реке отступающие немецкие соединения и перекрыть пути отступления противника на восток. 4-й гвардейской армии ставилась задача — нанести мощный удар вдоль восточного берега Прута. Эти действия в тесном контакте с войсками 3-го Украинского фронта Толбухина должны были привести к окружению крупных сил противника юго-западнее Кишинёва. Что касается 27-й армии, то она нацеливалась на Бырлад. В этом же районе сосредоточивались 6-я танковая армия, 7-я гвардейская армия и конно-механизированная группа, которой предстояло действовать вдоль реки Серет. Горюнову приказывалось нацелить удары штурмовиков на уничтожение отходящих колонн противника.

Тимошенко внёс в приказ лишь небольшие коррективы.

Вечером Матвей Васильевич Захаров ознакомил Малиновского с перехватом разговора начальника штаба 4-й румынской армии полковника Драгомира с генералом Сантанеску. Драгомир в панике докладывал своему начальнику, что фронт полностью прорван.

«Танки русских устремились в стокилометровую брешь. Оказать серьёзное сопротивление невозможно. Немцы преднамеренно замедляют отвод румынских войск, — истерически жаловался Драгомир, — они отдали приказ не выполнять указания командования 4-й армии. Генерал Аврамеску был обруган немецким командующим в присутствии подчинённых».