Малиновский. Солдат Отчизны

Высокий, сухощавый, как-то намеренно горбившийся, чтобы даже этим подчеркнуть свою лояльность и преданность любому вождю, Суслов бодро взошёл на трибуну и, прежде чем приникнуть к страницам заготовленного доклада, устремил свой напряжённый взгляд в зал, как бы желая настроить участников пленума на то, что сейчас из его уст прозвучит нечто исторически судьбоносное.

Зал притих. Собственно, почти все присутствующие знали, что доклад Суслова будет полностью посвящён разгромной критике маршала Жукова. Но всё равно, хотелось узнать, так сказать, из первых уст, в чём состоит главное обвинение, которое официально предъявят полководцу. Это желание проистекало не только, а может быть, и не столько из обычного любопытства, сколько из необходимости как можно точнее уловить суть обвинения, «учуять» направление удара, чтобы, если призовут к трибуне помимо заранее подготовленных ораторов, не обмишуриться и попасть туда, куда велел попасть лично Хрущёв.

Суслов наконец заговорил высоким, надтреснутым, порой визгливым голосом, изредка поднимая от листа с текстом узкое, аскетичное лицо.

— Товарищи! В наших Вооружённых Силах партия вскрыла серьёзные недостатки и извращения в партийно-политической работе. Эти недостатки и извращения, как. теперь установлено, порождены грубым нарушением партийных ленинских принципов в руководстве Министерства обороны и Советской Армии со стороны товарища Жукова.

Зал напрягся: ого, речь идёт не просто о недостатках (у кого их нет!), а об извращениях ленинских принципов! Это уже не шуточки, это приговор, который обжалованию не подлежит. Большинство сразу смекнуло, что песенка великого полководца спета. Война, в которой он одерживал победы, позади, стала уже историей, новая агрессия пока ещё просматривается лишь теоретически, и можно вполне обойтись без всяких там полководцев, которые возомнили себя спасителями Отечества и жаждут, чтобы на них молились. Всё ясно, правда, есть один нюанс: докладчик всё же назвал Жукова товарищем, следовательно, речь не идёт о высшей каре. Интересно узнать, какие же факты приведёт Суслов и насколько основательны они будут для выводов, которые в докладе, как, впрочем, было принято и в других подобных докладах партийных начальников, шли впереди фактов. Но вот и факты:

— Огульное избиение командных и политических кадров... Министр обороны действовал по принципу: снять, списать, уволить, выгнать, содрать лампасы, сорвать погоны... А как он окарикатурил политработников, игнорируя тот непреложный факт, что они — представители партии в армии! «Политработники привыкли за сорок лет болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты», — процитировал Суслов Жукова.

Ничего себе, это же ведь и о многих из тех, кто сидит сейчас в этом зале, в том числе и в президиуме!

— О том, что Жуков потерял элементарное чувство скромности, — вдохновенно вещал Суслов, — говорит и такой факт. Министр поручил купить и в целях личной рекламы повесить в музей Советской Армии написанную художником картину, представляющую такой вид: общий фон — горящий Берлин и Бранденбургские ворота, на этом фоне вздыбленный конь топчет знамёна побеждённых государств, а на коне величественно восседает товарищ Жуков. Картина похожа на известную икону «Георгий Победоносец».

Гул возмущения, приправленный откровенными смешками, прокатился по залу. Смеялись и сидевшие в президиуме, словно запамятовав, что тысячи их собственных портретов носят на демонстрациях по всем городам и весям огромной страны, вывешивают в школах, учреждениях, на предприятиях — иными словами, где только можно.

Ну ладно картины, бог с ними, кто не поддастся соблазну быть прославленным, тем более, если это необходимо для повышения авторитета армии! А вот то, о чём далее поведал докладчик, уже ни в какие ворота не лезло, это пахло подготовкой государственного переворота:

— Товарищ Жуков игнорирует Центральный Комитет. Недавно Президиум ЦК узнал, что товарищ Жуков без ведома ЦК партии принял решение организовать школу диверсантов в две с лишним тысячи слушателей. Товарищ Жуков даже не счёл нужным информировать ЦК об этой школе. О её организации должны были знать только три человека: Жуков, Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров как коммунист счёл своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра.

Вот это уже криминал. Дураку понятно, зачем понадобилась товарищу Жукову эта школа! Хрущёв, слушая этот тезис доклада, даже поёжился, хотя весь текст был ему заранее известен едва ли не до последней запятой. Он живо представил себе, как в его кремлёвский кабинет внезапно врываются три вооружённых слушателя этой самой диверсионной школы, лихо вышибают его из столь любимого и хорошо обжитого кресла и сковывают наручниками... А что ему стоит, этому Жукову? У него рука не дрогнет, до сих пор перед глазами тот момент, когда маршал арестовывал наркома Берию!..