Малиновский. Солдат Отчизны

Она подождала, пока Родион Яковлевич не повесил пальто на вешалку, и тихо спросила:

— Что ж ты не отказался?

Малиновский посмотрел на жену с укоризной:

— Поди откажись!

Позже, через несколько дней, Родион Яковлевич скупо поделился с женой, как проходила партийная конференция в министерстве обороны, посвящённая октябрьскому пленуму ЦК.

— Ты выступал? — спросила Раиса Яковлевна.

— Конечно. Сказал то, что думал. Смещение с поста — это не петля на эшафоте и уж конечно же не повод к улюлюканью. И заслуг у полководца Жукова никто не отбирает...

3

Вступив в должность министра обороны, маршал Малиновский продолжал следовать своему главному жизненному правилу: если берёшься за какое-то дело, то делай его хорошо, с душой, профессионально, а не по-дилетантски. Он с головой ушёл в сложные, запутанные и порой, казалось, неразрешимые проблемы министерства и вооружённых сил страны. Диапазон его ответственности стал необычайно широк: теперь он отвечал не за корпус или армию и даже не за фронт, а за обороноспособность великой державы и её вооружённые силы — великое множество служащих в армии людей, владеющих оружием — от пистолета Макарова и автомата Калашникова до ракет стратегического назначения и атомных бомб. Эти вооружённые силы, разбросанные по всей территории необъятной страны, ежедневно и ежечасно порождали невероятное количество животрепещущих проблем, требующих незамедлительного решения. А это дело было порой не под силу не только министру, но и всему государству.

Уже с первых дней работы на новой должности Малиновский окончательно убедился, что сейчас, в мирное время, ему придётся куда сложнее и труднее, чем на фронте. Свою зависимость прежде всего от Центрального Комитета партии, её Президиума, как стали именовать Политбюро, и, главное, от самого Хрущёва он стал ощущать постоянно. Любое действие, любое серьёзное решение надо было обязательно согласовывать наверху, иначе могли, того и гляди, навесить ярлык «волюнтариста», человека неуправляемого, который пытается игнорировать партию — «руководящую и направляющую силу советского общества», присваивает себе авторитарные функции.

Сколько раз за свою министерскую жизнь Родион Яковлевич с острой тоской вспоминал о военных годах! Каким динамичным, начиненным взрывчатым стремлением к действию был его фронт! Как мгновенно реагировал фронт на его приказы, на тактические и стратегические решения, хотя и представлял собой громадную и, казалось бы, трудно управляемую махину! А здесь, в министерстве, даже слабая попытка осуществить ту или иную идею или решение превращалась в настоящую пытку, в испытание нервов и воли. Часто, когда Малиновский отправлял очередную записку в ЦК со своими предложениями по укреплению армии и обороны страны, ему приходила на ум одна и та же картина. Причерноморская одесская степь, по которой понуро бредут под палящим зноем упрямые, ленивые быки. Неистово печёт солнце, телега скрипит колёсами, которые, кажется, не смазывались ещё с прошлого века, клубы пыли застилают всё вокруг. Погонщик дремлет и сквозь сон изредка подгоняет быков: «Цоб-цобе!» И совершенно невозможно предсказать, когда же эта скрипучая телега доберётся до конца своего пути.

Вот примерно такой же путь проделывали докладные записки: бумага, прежде, чем её положат Первому, обязана была побывать у всех членов Президиума. Чтобы черкнуть на этой бумаге своё «да» или «нет», тот или иной член, будучи нередко профаном в вопросах, изложенных в записке, дабы не опростоволоситься, принуждён был давать её на заключение своим многочисленным экспертам, советникам и помощникам, мнения которых оказывались нередко прямо противоположными или невразумительно туманными, В таких случаях хозяин кабинета ломал голову, чтобы решить, к чьему мнению прислушаться, а главное — попасть «в струю» с мнением Первого секретаря, но это мнение нужно было выведать. Иной раз к означенному сроку мнение так и не «вызревало», а тут наступал день, когда член отправлялся в очередную командировку по краям и весям, чтобы на очередном партактиве произнести очередную «историческую» речь или вручить краю, области, городу очередной орден «за выдающиеся заслуги в строительстве коммунизма». А то ещё проще: член убывал в очередной заслуженный отпуск, который он больше всего любил проводить в «Сочах» , ибо там оказывался поближе к любившему отдыхать в тех же «Сочах» Первому. И дело, которое требовало самого срочного разрешения, окончательно глохло и стопорилось.

А сколько было самых замысловатых и изощрённых интриг, которые без устали и перерывов плелись на всех этажах власти. И, наконец, необходимо было как можно чаще выезжать в военные округа, в гарнизоны, и эти поездки были вовсе не туристическими: на министра обороны обрушивалась лавина проблем, просьб, вопросов, предложений, требовавших изучения, анализа и решения!