Малолетка

Редко когда мы могли попробовать шоколад и конфеты из рекламных роликов. Разве что с зарплаты родители приносили нам «Сникерс», который аккуратно разрезали на четыре равные части – на всех детей. А тут перед нами целые блоки – «Сникерс», «Марс», «Скитлс», «Твикс».

Это было подобно сокровищнице из фильма про Индиану Джонса; и все, что нас отделяло, – фигурная решетка прилавка.

Она уходила под потолок. Мы нашли самую широкую часть в этом узоре – угол вверху, в который пролезла бы разве что кошка. Я был самый худой и шустрый, поэтому, сняв всю одежду, быстро влез, не обращая внимание на боль и холод. Раздирая плечи в кровь, я выдавил себя, как выдавливают зубную пасту из тюбика, в котором она три дня назад закончилась.

Я внутри. Это победа! Начинаю передавать блоки шоколада, но их некуда складывать. Пакетов в магазине не оказалось, поэтому мы стали засовывать шоколадки прямо в кофты, завязав рукава. Все происходило очень быстро. Был кураж и страх. Было непонятно, почему среди бела дня магазин открыт. Было ощущение, что сейчас кто-то зайдет, и это заставляло нас делать все быстро и неаккуратно.

В панике я вылез. Моих друзей уже не было. Они убежали, набрав столько, сколько влезло в их карманы. Я выскочил на улицу с кофтой-сумкой в руках – друзей на улице нет. Но нетрудно было понять, что они забежали в соседний подъезд – за ними тянулся след из рассыпанных «чупа-чупсов» и шоколадок. Я забежал туда же и поднялся на седьмой этаж. Там жил один из моих друзей.

Они стояли и нервно курили. Еще пара затяжек, мы затушим бычки и скроемся дома у Женьки. Но мы не успели докурить. Праздник закончился.

Два мусора – один сверху, а второй снизу – взяли нас в капкан.

Они тоже шли по шоколадным следам. Был 1997 год. Мне тринадцать лет, и я ученик 8 «Б» класса.

Двое моих друзей на год старше меня. Им уже по четырнадцать, а значит, по закону РФ их можно судить и даже дать срок. По статье 158 части 2 они получили условные сроки. Я же пошел как свидетель и отделался легким испугом и позором.

Стыд и удивление случились, когда в кабинет следователя зашла хозяйка этого магазина – ею оказалась соседка, живущая под нашей квартирой. Мы не раз ее топили, и отношения, мягко говоря, были напряженными.

Но это еще не все. Эта соседка была еще и моей учительницей по географии! Да, да! Моя учительница, которая никогда не ставила мне пятерок, хоть я и любил географию. Видимо, частые потопы в ее квартире не оставляли мне шанса.

У многих из вас наверняка возник вопрос, как у учительницы мог быть свой магазин в 1997 году? Если честно, я тоже пребывал в шоке от этого открытия. Но всегда знал, что она необычная учительница. К слову сказать, она была соседкой сразу по двум квартирам – купила обе на этаже и сделала из них одну.

Откуда деньги, спросите вы?! Ну что, есть варианты?! Ее муж занимал высокий пост в милиции, эта семья была очень богата, и, конечно, он не мог ничего оформить на себя. Вот и проходила его жена по всем документам как хозяйка. Думаю, не одного такого магазина и не одной подобной квартиры.

Список похищенного в десятки раз превосходил количество взятого нами. То ли потому, что кто-то побывал там до нас, то ли потому, что все было подстроено с целью списания или получения страховки. Я до сих пор не знаю. Обидно, что мы так и не успели наесться того шоколада. Правда, скажу, в отделении нам дали по несколько шоколадок прямо в камеру. Сами милиционеры не побрезговали поживиться нашим кушем.

Это дело не предали огласке в школе. Видимо, учительница географии, как Корейко из «Золотого теленка», не хотела себе славы миллионерши. Но я после этого перестал посещать уроки географии. Прогулы мне не выставлялись – видимо, мы без слов друг друга поняли. И даже если бы мы снова затопили учительницу, то, думаю, никто не поднялся бы разбираться.

Глава 2

«Бобик»

Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел – неизвестно.

Марк Твен

«Бобик» (ментовский уазик) вез нас по знакомым улицам. Через его маленькое окно мы видели одних друзей, идущих из школы, и других, забивающих стрелку на остановке. Как обидно, что они нас не видели! Что могло быть более значимым, чем проехать в составе этого кортежа со спецохраной на глазах у всех?!

Подобно мальчишкам, которые, кашляя, втягивают сигаретный дым и давятся, чтобы доказать своему окружению и рассказать всему миру – смотрите, я повзрослел! – мы начали жадно поглощать все, что могло нас выделить.

Первый привод в милицию был подобен священному ритуалу. Снимаешь шнурки и ремень (чтобы не повесился в камере), у тебя «откатывают» пальчики. Причем это происходило почти каждый последующий раз. Как будто в милиции платили за каждую копию.

«Гражданин начальник!., (для тех, кто поборзее, просто „начальник“) Отпусти в туалет!»

На самом деле из груди рвалось: «Отпусти к маме!»