Мальтийское эхо (СИ)

— Возможно. Одну-две лекции в неделю. Это нормально для хорошего, интересного спецкурса. Или двух-трех дипломников лучше возьму… А пока вот поживу недельку-другую в усадьбе, мне ваша компания очень нравится: ты, пани Мария… все. Если будет случай снова окунуться с головой в приключения как на Мальте и Сицилии, да еще такие, — он не смог подобрать «какие», поэтому поднял большой палец, — только позови! Примчусь!

— Что ж… Будешь фельдмаршалом в запасе. И иногда поручиком для особых поручений. Гвардии поручиком, — очень грустно пошутила Вера.

— Вот это с удовольствием! Я еще клады люблю и умею искать. Парочку ведь вот нашел.

— Один. Пергамент, — улыбнулась Вера.

— Другой — ты! — Андрей нежно поцеловал подругу.

— Я снова любовница. Как свежая лошадь на старинных почтовых станциях.

— Ну зачем ты так. Любовница — хорошее слово.

— Одолженная у Любви? — она губами поцеловала бабочку.

— За высокую цену! Нежная моя Королева, ты ведь прекрасно понимаешь: если хочешь оставить бабочку легко порхающей — не трогай ее крыльев.

— А может, ты просто боишься стартовать на длинную дистанцию? — вновь нахмурилась молодая женщина.

— И это тоже. У меня не такое легкое дыхание, как у тебя, — спокойно ответил мужчина.

Они устроились в уютном уголочке в ожидании рейса до Санкт — Петербурга.

Вера Яновна пробормотала:

— Ожидать придется почти три часа. — И после паузы. — Ты извини меня, Андрей, за бабскую болтовню о… планах. Я не буду тебе сейчас досаждать.

— Ты не досаждала. Диванчик мягкий, я, пожалуй, поразмышляю чуток. Этак вяленько, — сказал Андрей Петрович.

— Хорошо. Я пойду в Duty Free.

— Удачи! — напутствовал мужчина.

Верочка «прошоппинговала» по залам огромного пространства «свободной торговли» около двух часов и вернулась расслабленная и довольная. Чуть взмокшие корни волос у висков и капельки пота над верхней губой и за крыльями носа свидетельствовали, что процесс был настолько увлекательным, что не давал возможности приостановиться.

— Ты опять дремал? — она жадно пила воду из пластиковой бутылки.

— А ты очень хозяйственная, — сыронизировал Андрей, указывая на три больших фирменных пакета.

— К сожалению, нет. Такие вот «приступы» бывают очень редко в моей обычной жизни.

— И чего там вкусненького? — он шаловливо просунул ладошку в одну из сумок.

— Именно там, куда ты столь простодушно сунул свой нос, — восточные сладости, набор специальных чаев (и успокоительных, и бодрящих), бутылка ликера на травах. Приедем домой и устроим пир.

«Домой?!» — опять тревожным эхом отозвалось в душе мужчины. — «Хорошо, что не к нам домой».

— А в остальных двух?

— Секрет. Кое-что сразу покажу дома, другое — позже, — она поцеловала горячими губами Андрееву щеку.

А в остальных двух сумках были: халат и тапки для Андрея, наряд для восточных танцев. Вера занималась ими в университете, имела призы на студенческих веснах.

— Сон был интересный, — задумчиво произнес мужчина.

— Расскажи, — Верочка устроилась на диване, и пока Андрей Петрович рассказывал свой сон, жадно «уплетала» купленные сладости.

— Ночь. Огромная луна. На высоком холме среди черно леса дом. В окнах яркий свет. Проливной дождь. От дома вниз к озеру сбегает широкая длинная лестница. Поток воды буквально водопадом стремительно стекает по лестнице к озеру. Ветви близлежащих ив свисают над ступенями. Двое, мужчина и женщина, поднимаются по скользким ступеням, оступаются, хватаются за ветви, падают. Внизу в озере из тумана «вырастает» город, похоже, византийский. Порыв ветра распахнул створки окна в доме. Вот разбилась ваза, вот ветер разметал стопку бумаги на столе. Длинные белые шторы вылетают из окна наружу…

— Подожди! — вскрикнула Вера, — эти шторы несет к падающим путникам огромная сова. Они хватаются за них. И… они в доме. Ветер мгновенно стих, ливень прекратился. Листки бумаги тихо плывут по лестнице к озеру.

— И туман рассеялся. Исчез город.

— И запела птичка-невеличка.

— Поразительно! Все точно! Опять совпадения,

 — воскликнул Андрей.

— Я скажу больше: это проникновения! Что-то твое сокровенное вошло в меня. В плоть и душу. С этими ранами…

— Подожди. Какими ранами? Ты про царапины? — удивился мужчина.

— Ну вот, ты ничего не замечаешь по утрам… Я позже тебе кое-что скажу и… покажу… А сова и птичка-невеличка мне не приснились… Я только минуту назад… Увидела твой сон!

Когда они вошли в салон самолета, Вера Яновна попросила:

— Пожалуйста, Андрей, позволь мне сесть с краю, у прохода. Я, кажется, переела сладкого. Мутит.

— Пожалуйста, конечно, — ответил мужчина и сел на среднее место в ряду.

У окошка оказалась молодая турчанка, лет двадцати, одетая по-европейски. Через некоторое время после взлета соседки Андрея начали дремать, положив руки на подлокотники. Он невольно обратил внимание на обнаженные до плеч руки восточной красавицы. Кожа была белая, мраморная, с мелкими темными точками у корней черных волосков.

«Красиво. Привлекательно», — подумал Андрей и, повернув голову, посмотрел на загорелые со светлым пушком руки Верочки.