Мама в тупике. Как перезагрузить отношения со своими детьми

Распоясавшийся ребенок, маленький «вождь краснокожих» – персонаж очень яркий и колоритный. Он кидается камнями, пытается снять скальп со своих горе-похитителей, которые, по сути, становятся его заложниками. Такой он в рассказе О. Генри. Как это все узнаваемо и как легко переносится в нашу семейную историю!

Скальп со своих близких я снимала практически каждый день. Разумеется, в переносном смысле. Когда мы лишаем своих близких права выбора, когда мы жестко диктуем им условия жизни и взаимодействия, мы убиваем их. Например, принуждать ребенка во что бы то ни стало закончить музыкальную школу – разве это не насилие?

Герой рассказа О. Генри не любит ходить в школу и сидеть дома. И то и другое приложимо и к нашим реалиям. Дом – это место, где мы поневоле остаемся сами с собой и вынуждены сами с собой общаться. Если мы себе неинтересны, то пребывание дома невыносимо. Мы стремимся как можно скорее сбежать от себя туда, где наша личностная неполноценность будет возмещена другими, внешними моментами: общением, учебой, развлечениями.

А что такое школа? Это, прежде всего, границы, правила, нормы поведения – все то, что не дает сорванцу окончательно распоясаться. А наш внутренний оголтелый «вождь краснокожих» может существовать только там, где нет разумных личностных границ, где нет ощущения своей полноценности вне зависимости от людей и обстоятельств.

Парадоксально, но факт – человек с невыросшим внутренним ребенком часто представляет собой бледное существо с неосознанными желаниями и отсутствием стремления к осуществлению таковых. Это существо растворяется в заботе об окружающих, которые этого совершенно не ценят.

Пример: мать семьи, которая с рождением детей оставила работу, посвятила себя утюжке рубашек, приготовлению борщей и котлет, а муж и дети относятся к ней как к прислуге, воспринимая все эти кулинарные изыски как должное.

Я не отказываю женщине в праве оставить работу и посвятить себя семье. Я за то, чтобы она делала это ради себя, а не ради других. Чтобы она отказывалась от работы не потому, что муж требует ежедневно горячий борщ и котлеты, а потому, что ей самой нравится готовить борщ и котлеты. В этом реализуются ее творческие способности, делая ее жизнь счастливой, осмысленной и полноценной. Разница есть, согласитесь.

Женщина должна получать удовольствие от своей жизни, от пребывания дома, с детьми, а не превращаться в злобную фурию или безучастную тень, которая где-то в глубине души чувствует, что живет не своей жизнью.

Любовь, которая душит

Я выглядела вполне взрослым, самостоятельным, профессионально состоявшимся человеком, но внутри себя ощущала маленького ребенка, очень ранимого, обидчивого, жаждущего любви и желающего любить.

Этот ребенок не имел достаточного представления о психологических границах других людей и границах собственной личности. Он легко влезал на чужую территорию и не сопротивлялся, когда по отношению к нему совершали то же самое. Он не очень хорошо понимал, чего хочет или не хочет, был зависим от общественного мнения. Ему оказалось сложно строить полноценные партнерские отношения с человеком противоположного пола, поскольку выбор такого ребенка изначально предопределен – он будет незрелым.

Я нашла силы признаться себе, что я чайлдфри в латентной форме – женщина, которая все-таки родила детей, хотя боялась той ответственности, которая с ними связана.

Я, как и многие дети советского времени, не получила, с одной стороны, опыта безусловной любви, который на всю жизнь обеспечивает уверенность в себе, а с другой – не усвоила такого понятия, как границы, представление о которых дает отец. Мои родители развелись, когда мне не было еще и года. И я с тех пор не видела своего отца.

Все это сделало меня очень тревожной, уязвимой, несамодостаточной. Я с самого детства не могла открыто говорить другим, что мне не нравится, все время шла сама с собой на компромиссы. В конфликтных ситуациях с другими людьми я часто перешагивала собственное достоинство, оправдывая других и обвиняя себя.

Но колоссальный ресурс любви, присущий женщине, жил во мне и искал выхода. Я сдалась и в тридцать с небольшим родила сына.

Теперь я понимаю, как важно, прежде чем становиться родителем, реабилитировать и вырастить собственного внутреннего ребенка. Но я этого не сделала.

В первый раз увидев сына, я подумала: наконец-то в моей жизни появился человек, на которого я могу направить скопившуюся во мне нерастраченную любовь. Звучит вроде бы красиво, но на самом деле такая любовь затягивает на горле «пуповину» и не дает дышать своему объекту.

Мой сын нуждался во мне, но гораздо больше я нуждалась в нем. Только в нем я могла во всей полноте утолить свою жажду любви и разместить свою патологическую тревожность. С ним мой внутренний ребенок чувствовал себя нужным, любящим и любимым.