Мамина нелюбовь. Как исцелить скрытые раны от несчастливого детства

Еще одно соответствие между терапевтом и Хорошей Матерью состоит в том, что чуткий к вопросам отношений психотерапевт сохраняет двунаправленную осознанность, всегда уделяя внимание тому, что происходит между ними, одновременно помогая клиенту решать конкретную проблему. В то время как настроенность на чувства клиента – правило во всех терапиях, не везде постоянно отслеживают танец отношений, особенно в том, что касается вопросов привязанности. Ориентированность на устранение проблем большинства поведенческих, когнитивных и краткосрочных форм терапии приводит к тому, что внимание этому более глубокому аспекту в основном не уделяется.

Для клиентов, у которых были матери, описанные в этой книге, терапевт, не обращающий внимание на вопросы, связанные с привязанностью, подобен матери, имеющей слабое представление о детской потребности в общении. У эмоционально отсутствующей матери есть пространство в своей осознанности только для непосредственной задачи под рукой, а те, кто находится в состоянии глубокого стресса, вряд ли способны и на это. Она может реагировать на внешние потребности (до некоторой степени), но не на внутренние чувства и запросы. Эмоционально присутствующий психотерапевт должен быть настроен и на те, и на другие.

В отличие от «глухой» в вопросах отношений матери, настроенный на отношения терапевт знает, что для клиента важный источник постоянства. Это то, что отсутствовало у лишенных хорошего материнства. В их жизни не было человека на такой последовательной основе, чтобы можно было на это рассчитывать и ощущать этот фундамент безопасности. Усердный психотерапевт может стать источником постоянства и помочь заполнить пробелы того, что отсутствовало в раннем окружении и в душе клиента.

Часто лишенный внимания взрослый ребенок будет испытывать большую потребность в том, чтобы почувствовать, что терапевт не просто оказывает помощь, потому что это его работа (как мама), но что на этот раз забота личная. Многие лишенные хорошего материнства взрослые не уверены, что матери действительно их понимали, и, следовательно, не думают, что нравились своим матерям. Возможно, они чувствовали, что их матери по обязанности их любили (на поверхностном уровне), но человек не может чувствовать, что он по-настоящему любим (или хотя бы нравится), если его не воспринимают таким, какой он есть на самом деле. Для того, чтобы такой клиент почувствовал, что он искренне нравится психотерапевту, он должен понимать, что последний видит как его потенциал, так и его боль.

Все это требует со стороны психотерапевта высокого мастерства. Терапевт должен показать, что он заботится искренне, и при этом должен сохранять определенные границы с тем, чтобы отношения оставались чистыми, профессиональными, а не вовлекали потребности психотерапевта.

Особенности работы, основанной на теории привязанности

В терапии, основанной на теории привязанности, терапевт служит новой фигурой привязанности, давая возможность формировать связь привязанности и прорабатывать нерешенные вопросы ранних отношений. Это очень глубокая форма работы, требующая со стороны психотерапевта целый ряд особых навыков.

Во-первых, необходимо понимать, что клиенты с травмами привязанности часто не осознают многое из того, что оказывает на них воздействие. Из-за того что наш младенческий опыт довербальный, он не вычленяется и не складируется как четко сформулированные воспоминания, и мы не можем о нем поговорить или хотя бы осознать. Эти неосознаваемые паттерны, скорее всего, будут проживаться клиентом как на сеансах терапии, так и в жизни.

Квалифицированный психотерапевт следит за повторами паттернов и реакций, читает язык тела клиента и уделяет повышенное внимание своему собственному опыту как информации о том, что происходит с клиентом и как развиваются их отношения. Как написал в своей книге «Привязанность в психотерапии» (Attachment in Psychotherapy) психотерапевт и автор книг Дэвид Валлин: «То, что мы не можем выразить в словах, мы склонны разыгрывать с другими, пробуждать в других и воплощать в жизнь»[99]. Качество наших отношений привязанности по большей части определяется невербальными взаимодействиями, из которых они складываются, объясняет он. Визуальный контакт, выражение лица, движение навстречу или прочь – все это части изысканного танца между младенцем и матерью, между любовниками и между терапевтом и клиентом.