Мандариновый лес

Покрутилась по дому, приняла душ, покормила и подмыла сына, уложила спать. Постирала белье и пеленки. Впору бы рухнуть, но, пока мальчик спит, надо сбегать в магазин. Булочная в соседнем доме, молочный через дорогу. Если не есть, пропадет молоко. Но как же она устала и как хочется спать!

Прилегла на диван и в ту же секунду уснула.

Проснулась от покалываний в груди – почувствовала, как снова грудь набухает, наливается, твердеет – просто дойная корова, ей-богу! Как справиться с этой молочной фермой? Да, надо сцедиться, а сил по-прежнему нет. Потекли слезы. Одна. Она совершенно одна! Одна на всем белом свете! И некому ей помочь. Танька далеко, Людка? Нет, Людке она не позвонит, как бы тяжко ей ни было. Ниночка? Чужой человек со своими заботами. Наташе стало страшно. Но нет, нет у нее прав раскисать, ныть и кукситься! Теперь нет. Потому что в кроватке спал ее сын.

Другой мечты в те месяцы не было – только выспаться. Навязчивая идея – спать, спать, спать.

Да и вообще все было сложно, а моментами просто невыносимо. Мальчик – имени ему Наташа пока не дала – был беспокойным. Внимательно следил за матерью – только она за дверь, в туалет или на кухню, он тут же разражался слезами.

«Как же мы будем жить, маленький? – вздыхала Наташа. – Мы же с тобой совершенно одни, и нам неоткуда ждать помощи. Ты уж пойми, мой любимый! Ты что, боишься, что я уйду и не вернусь, оставлю тебя? – утирая слезы, улыбалась Наташа. – Миленький мой, самый любимый! Такого не будет никогда, слышишь? Ты все, что у меня есть. Ну еще Танька, конечно. И Ростик, и Петя, и малышка Светка, племяшка, и тетка Марина! Но они далеко. Только ты ничего не бойся, сыночек! Совсем ничего!»

Через две недели прибежала Ниночка.

– Прости, прости, проболела все дни. Сначала простуда, потом прицепился бронхит, в общем, валялась, как тряпка, Наташа, ты не обиделась?

– Какие обиды, Ниночка! Как я рада тебе! И вообще, ты мне ничем не обязана.

Увидев мальчика, Ниночка расплакалась от умиления.

– Господи, Наташенька! Какой же он славный! Красивый какой! Не ребенок – картинка! А волосы! Слушай, с такими темпами через пару месяцев придется постричь.

Это была чистая правда – волосы у маленького были роскошные. Густые, блестящие, лежали плавной волной.

– И в кого такие? – удивлялась Ниночка. – Ты же у нас беленькая, среднерусская. – Увидев потухшее Наташино лицо, тут же смутилась: – Прости, бога ради. Какая же я все-таки дура.

Услышав, что мальчик живет без имени, Нина удивилась:

– Наташа, ну как же так? Ты что, еще не придумала, как назвать?

Наташа сидела, опустив голову.

– Понимаешь, – с тяжелым вздохом сказала она. – Не в этом дело. Имя я придумала еще до того, как он родился. Но сомневаюсь. Да и Танька, сестра, не одобрила. Я хотела назвать его в честь отца. Его отца, понимаешь? А Танька сказала, что с таким именем ему будет сложно. – Резко встав, Наташа подошла к сыну и взяла его на руки, словно ища у него защиты или подтверждения своей правоты.

– Прости, о каком имени идет речь? – тихо спросила Ниночка.

– Чингиз, – четко ответила Наташа. – Его отца зовут Чингиз. Он аварец.

Всплеснув руками, Ниночка неожиданно рассмеялась.

– Вот теперь все понятно, теперь все по местам. И волосы эти чудесные, и черные глаза, и роскошные ресницы, и красота. Вот откуда гены. Метисы всегда прекрасны. И вот, живое подтверждение. Ох, и повезло тебе, парень! Лет так через семнадцать держитесь, девчата!

Наташа перебила Ниночку:

– Ты хочешь знать, где его отец?

– Нет, нет, что ты! Ты знаешь, я нелюбопытная. Хотела бы – рассказала.

– Нина, хочу, чтобы ты знала: он нас не бросил. Он просто не знал, понимаешь? Не знал, что я беременна, я ему не сказала. Просто так сложились обстоятельства. А он ни при чем.

«Снова вру, – подумала она. – Снова оправдываю его. Ни гордости у меня, ни характера».

– Спасибо, что рассказала, Наташа. Так, значит, так. В жизни и не такое бывает. А что до имени… – Нина задумалась. – Вот честно, не знаю. Имя красивое, но не очень московское, что ли. Хотя лично я считаю, что ребенку дает имя мать. То, какое считает нужным. И слушать, прости, в этом случае кого-либо не обязательно, даже родную сестру! Да и в конце концов, страна у нас многонациональная и интернациональная.

– Ой, Нинуля, спасибо! Как гора с плеч, ей-богу! Ну что, пойдем погуляем? Погодка-то какая. Не погодка – сказка! Настоящее бабье лето! Заодно и по магазинам пройдемся. Может, что и урвем. Вдруг повезет!

Впервые за несколько месяцев Наташа не нервничала – не надо было бежать сломя голову, чтобы купить пакет молока или батон хлеба, смотреть на часы и думать, что мальчик проснулся и… Ой, не дай бог! Картины, всплывающие перед глазами, были ужасными.