Мандариновый лес

– В семью, Кот, в счастливую семью! Ну что поделать? Выходит, я ущербная! Эгоистка такая! Но я вспоминаю, как нам жилось до всего этого, Котов! И как мы были счастливы! Сережа, ну я такая! Оказалась такой! Прости, если сможешь. – Вскочив с дивана, она подбежала к Котову и, заглядывая ему в глаза, тряся его за плечи, жарко зашептала: – Кот, отпусти меня, а?

Он смотрел в ее безумные, отчаянные глаза и не верил, не верил. Не верил, что слышит эти слова. Слова, от которых хотелось сдохнуть, исчезнуть с планеты Земля.

Он понимал, что это истерика, но ни успокаивать ее, ни жалеть не было сил. Да и желания не было. Все, что он сейчас к ней испытывал, – это брезгливость. Ему хотелось оттолкнуть ее, отшвырнуть, сделать ей больно. Даже ударить, о господи!

– Кот, ну пожалуйста! – хрипло кричала она. – Отпусти меня, а? Ну не могу я ехать с вами в этот чертов отпуск! Не могу, понимаешь? Слушать теток этих противных: «Ах, какой чудный мальчик! А почему он на вас не похож? Так странно – ничего маминого и ничего папиного».

Она села на пол – растрепанная, всклоченная, с размазанной тушью. Совсем некрасивая.

– Я устала, понимаешь? – бормотала она. – Прикидываться устала, корчить из себя заботливую мать. От болезней этих бесконечных устала, от вечных соплей. Устала бояться реакций на прививки. Устала от очередей в поликлинике с чокнутыми мамашами, от зубных врачей – от всего, Котов! Хотя я, Котов, очень старалась! Кот, – голос ее стал просительным, жалким, – на три недели, а? Может, передохну, сменю обстановку, пообщаюсь с друзьями? Да просто побуду одна, понимаешь? Для меня сейчас это лучший подарок. Ты сильный, Котов. А я… Я оказалась слабой. Прости.

Он посмотрел на нее очень пристально, так, словно видел впервые. И спокойно, слишком спокойно, ответил:

– Хорошо, Лиля. Я понял. Конечно. Конечно, поезжай и приходи в себя.

Счастливо улыбнувшись, она потянулась к нему.

Он решительно отвел ее протянутые руки.

– Прости, куча дел перед отъездом. Да ты и сама видишь, – Котов обвел комнату взглядом. Растерзанный чемодан, разбросанные вещи. В общем, понятные, предотпускные хлопоты.

Странно, но он был спокоен. Только руки дрожали.

Утерев слезы, она закивала.

– Да, да, разумеется! Я все понимаю. Слушай, Сереж, от меня все равно толку никакого. Что я буду у вас под ногами крутиться? Я сейчас быстро, за полчаса, соберусь и уйду. Освобожу вам жизненное пространство. Как ты думаешь, Кот, это разумно?

– Более чем, – без доли иронии ответил он. – Ты совершенно права.

С легкостью подскочив с пола, Лиля подхватила спортивную сумку и замельтешила по комнате. И, кажется, настроение у нее сделалось прекрасным.

Прихватив сигареты, Котов пошел на кухню. Голова была отчаянно пуста – ни единой мысли, никаких выводов. Впрочем, что там думать? Все ясно, как белый день – они расстаются. Или Ли действительно нужен отдых? Она отдохнет и вернется домой, потому что осознает, что ей без них плохо, одиноко и страшно, и у них все наладится, все будет как раньше – так же доверительно, весело, легко и интересно.

Раздался стук в дверь – до звонка Мишка не доставал, – и Котов вспомнил, что сын гулял во дворе.

Котов рванул в прихожую. «Жаль, что Ли не успела уйти, – подумал он. – Сейчас начнутся прощание и вопросы».

– Обедать будешь? – спросил Котов, стремясь увести Мишку на кухню.

Увидев сквозь приоткрытую дверь мечущуюся мать, мальчик вопросительно посмотрел на Котова. Котов отвел глаза и буркнул:

– Потом.

Испуганно поглядывая на отца и громко чавкая от волнения, он принялся есть суп.

Наконец в кухню зашла Лиля.

– Приятного аппетита! – улыбнулась она, потрепав Мишку по макушке. – Ну как, все нормально? И, не дождавшись ответа, обратилась к мужу: – Ну все, Кот. Я собралась. Будем прощаться?

– Пока, – равнодушно ответил он. – Хорошего тебе… времяпрепровождения. – Голос предательски дрогнул.

– Спасибо-о, – нараспев протянула она и посмотрела на Мишку. – И вам хорошего отдыха! Много солнца, веселой компании и всего остального!

Растерянный Мишка переводил взгляд с отца на мать.

Котов смотрел в окно.

– Давай, Лиль. Счастливо. Тебя проводить?

Она замотала головой.

– Нет, нет, не надо! Справлюсь, не маленькая! Да и взяла я самое необходимое. За остальным заеду потом. – И чуть убавила голос: – Надеюсь, я могу оставить себе ключи?

– О чем ты, – устало вздохнул Котов, мечтая об одном – чтобы она поскорее ушла.

В коридор он все-таки вышел – что поделаешь, воспитание.

Поставил сумку с вещами у лифта и небрежно кивнул:

– Все, давай. Удачи.

– Я позвоню! – крикнула вслед жена.

Закрывая дверь, Котов усмехнулся: а может, не надо?

Ладно, все! Спокойствие, как говорил Мишкин любимый Карлсон. Временные трудности, у кого их не бывает? Они не развелись, не поставили точки над «i». Да и вообще у них ничего не закончилось. И, может, еще все и наладится! Вот только верилось в это не очень. Но кто там знает? В жизни бывает всякое.

Застывший Мишка сидел над тарелкой остывшего супа.

– Подогреть? – предложил Котов.

Сын неопределенно мотнул головой – понимай, как хочешь.