Мандариновый лес

Нет, она не кричала на него и не ругала его больше меры. Но и не жалела, не обнимала его, не подтыкала одеяльце, не замирала от счастья, глядя на спящего ребенка.

«Не полюбила, – с горечью убеждался Котов. – Не смогла. А пыталась?»

А разве можно полюбить, пытаясь? Разве можно заставить себя полюбить? Он, Котов, смог. Правда, усилий для этого не потребовалась – он не искал в сыне чужие черты, не размышлял о дурном наследстве, не страшился проявления плохой генетики – он просто любил его, как любит отец.

Как-то поделился со своей матерью. Она усмехнулась:

– Бывает. Знаешь, Сережа, у твоей Лили – прости – слишком много гордыни. Да и вообще, это мужчина любит того, кого растит. А женщина… – Мать задумчиво покачала головой. – Женщине надо выносить, родить в страшных муках, выкормить. Женщина любит кровное, свое. А мужик – он как не знал всех этих мук, так и не знает. Ему без разницы – кровный, не кровный. Недаром плохих отчимов куда меньше, чем злых мачех – вспомни народные сказки! А может, и попривыкнет, полюбит! – неуверенно сказала мать. – Мальчишка-то хороший, славный, некапризный, умненький, симпатичный. У всех по-разному, сынок. И всем нужно разное время.

Как хотелось поверить в эти слова! Как хотелось!

Но нет, ничего не менялось. Лиля все больше раздражалась, стала плаксивой, капризной, и Котов видел – Мишка ее побаивается.

Через четыре года она впервые уехала в отпуск одна, без них. Смущенно говорила:

– Я отпросилась! Мой благородный муж отпустил меня в Сочи!

Она горячо и одновременно раздраженно убеждала Котова, что уединение ей необходимо, что нервы никуда, что устала так, что просто на грани.

– Вы как-нибудь вдвоем, ладно, Котов? Справитесь, знаю, ты же у меня сила, Кот!

– Сила, – согласился он. – Справимся, не беспокойся. Поезжай, лечи свои нервы.

Но как же муторно было на сердце! Как же тоскливо!

Ничего, справились, поехали в Тутаев, в маленький городок на Волге, сняли там комнату. Речка, грибы, ягоды – красота! Правда, педиатр советовал море – у Мишки слабая носоглотка. Но два моря не получалось, слишком накладно.

Зато повезло с погодой – было тепло и сухо, и Мишка радостно плескался у берега. Хозяйка держала корову, и они литрами пили парное, еще теплое молоко. Ходили в лес, собирали грибы, сушили их на печке, и по всему дому шел острый, сладковатый и самый вкусный запах – запах сушеных грибов.

Отдохнули они замечательно. Но каждый день, каждый час он думал о Ли. Думал и очень скучал. А вот Мишка… Мишка ни разу не вспомнил о маме. Котов даже злился на парня.

Ли приехала смущенная и очень довольная.

– Ну как? – спросил Котов. – Нервы вылечила?

Она почему-то обиделась.

А ночью он обнял ее, и все отпустило: родная до слез, самая любимая, ближе нет. Лилька, любимая Лилька! Как я скучал!

Дальше все потекло по привычному распорядку – ранний подъем, чай и бутерброд на ходу, остывшая Мишкина каша, детский сад по дороге – «Беги, сын, и так опоздали!».

Переполненный автобус, родной институт, дурацкие совещания, невкусные щи и вкусный винегрет, приторный кофе и коржик с арахисом, нетерпеливый взгляд на часы и – ого, счастье! Куртку с вешалки и – вперед. «Все, други, я побежал!»

На веранде, около песочницы, держа в руке лопатку, стоял Мишка и смотрел на калитку. При виде Котова глаза загорались:

– Папа, я здесь!

– А то я не знаю, – смущался присевший на корточки Котов. – Ну, как прошел день?

По дороге домой Мишка делился подробностями и клянчил мороженое.

– А ужин? – хмурился Котов. – Мама будет ругаться.

– Все равно она будет ругаться, – вздыхал Мишка.

На следующий год Мишка шел в первый класс – как летит время!

Августовский отпуск планировали провести на Азовском море, потому что недорого. Купили билеты, подошло время собирать чемодан, а Котов, исподтишка разглядывая молчавшую, словно застывшую, жену, тревожно хмурился.

– Ты что, не едешь? – наконец спросил он.

Лиля молчала, уставившись в стену.

– Мне тяжело, Котов. Тяжело, понимаешь? Не получается у меня, прости! Не по-лу-ча-ется! Сколько я ни старалась! Он мне… чужой, понимаешь?

– А ты старалась? – уточнил Котов. – Ты в этом уверена?

– Уверена! – выкрикнула она. – Я очень старалась! Но не смогла, понимаешь? Я не смогла! Ты думаешь, мне легко? Совсем другая жизнь, Котов! Все другое, и ты в том числе!

– Я? – искренне удивился он. – Ты меня упрекаешь?

Она отчаянно замотала головой:

– Нет, что ты, что ты! Я упрекаю себя. Но что я могу сделать, Сережка? Я же не знала, что… что все будет так!

– Чего ты не знала? – усмехнулся он. – Не знала, что мы… Что у нас… Не понимала, что такое ребенок?

Котов безнадежно махнул рукой:

– Ладно, проехали! Не о чем говорить. Не получается у нее, – хмыкнул он. – Надо же, не получается!

– Не получается, да! – истерично закричала жена. – Полюбить не получается, быть хорошей матерью не получается! Изображать из себя елку в цирке, играть в эти игры!

– В игры? – переспросил он. – В какие игры, Лиля?