Манъёсю

п. 3724 Отмечается как песня, которая приобрела впоследствии самостоятельную популярность.

п. 3727 Накатоми Якамори имел звание асоми, рыцарь из знатного рода. Во времена императора Сёму (724–748) подвергся ссылке (см. комм. к п. 3723) и вернулся в столицу в 763 г. В М. помещены послания к его возлюбленной Сано Отогами.

п. 3730 “И поднес дары священные богам…” — говорится об обычае подносить “нуса” — священные приношения из пряжи, бумаги, ткани и пр., молясь о благополучии в дороге или благодаря за благополучное прибытие.

“Имя дорогое я назвал…” — богам дороги поверяли заветные мысли, желания, имена близких людей, прося их защиты и покровительства.

п. 3733 В старину существовал обычай обмениваться одеждой с любимым человеком, дарить ему одежду. По древним поверьям считалось, что в одежде остается частица души ее хозяина (см. п. 3350).

п. 3746 “Ты же поля своего не засадил…”— т. е. не наладил свою жизнь, как все другие люди. Две эти строки даны в аллегорическом плане.

п. 3747 “Не спуская взора с зелени сосны…” — игра слов: “мацу” — “сосна” и “ждать”. В этой фразе скрыт внутренний смысл, усиливающий третью строку: “буду ждать тебя”.

п. 3751 “Ах, одежду белотканую мою… ты не потеряй и береги…” — см. п. 3733.

п. 3753

См. п. 3733.

п. 3758 “…торчит бамбук” — т. е. колчан с бамбуковыми стрелами, принадлежность придворной свиты.

п. 3766 “Дар повесь мой на заветный шнур…” — т. е. береги строжайшим образом.

Заветный шнур— см. п. 3708.

п. 3776 “…у ворот западной конюшни” — по-видимому, место их прежних встреч (МС).

п. 3775 Речь идет о магическом акте, совершаемом для встречи с любимым человеком.

КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯ

п. 3786–3787 Старинное народное предание о девушке Сакураноко (Сакурако) бытует в разных вариантах. Двое отважных юношей добиваются любви одной красавицы, а она, не в силах сделать выбор, либо тайно любя одного из них, предпочитает умереть. Обычно красавица бросается в пруд, озеро, реку. Здесь приведена несколько необычная картина ее гибели. Сюжет предания встречается в М. в разных вариантах, один из них представлен в предании о девушке Кадзураноко, позднее встречается и в классических произведениях японской литературы, питавшейся богатством устного народного творчества (см. перевод Е. М. Колпакчи, “Ямато-моногатари” в кн.: Н. И. Конрад, Японская литература в образцах и очерках, Л., 1927, стр.163).

Первая песня написана в аллегорическом плане. Имя девушки Сакураноко — “Дитя вишни”, “Вишенка”, и юноша, говоря о вишне (сакура), разумеет под ней свою погибшую возлюбленную. В песне упоминается о старинном народном обычае, когда весной украшали себя цветами, втыкая их в волосы либо надевая венки на голову.

Некоторые комментаторы считают, что эта песня первоначально означала просто сожаление об опавших цветах вишни и лишь впоследствии была приписана этой легенде. Однако такого рода аллегорические песни, посвященные возлюбленной, неоднократно встречаются в антологии, и эта песня, по-видимому, не представляет исключения.

Эта и многие последующие песни книги, обрамленные текстом, рассказывающим, при каких обстоятельствах была сложена песня, послужили началом для последующего развития особого японского песенно-повествовательного жанра — “ута-моногатари”, достигшего расцвета в IX–XI вв. (см.: Н. И. Конрад, Японская литература в образцах и очерках, Л., 1927).

п. 3788–3790 Вариант народного предания древней Японии (см. предание о Сакураноко, п. 3786, 3787).

Миминаси (“глухой”, букв.: “ушей нет”) — название местности в провинции Ямато, относится также к пруду у подножия горы Миминаси, который не внял человеческому горю и не высох, когда в него бросилась красавица.

Кадзура — плющ, растущий в горах. “Дитя кадзура” или “дитя плюща” (Кадзураноко) — имя красавицы. Как обычно в народных преданиях, третий юноша любит сильнее всех. Если первый из них упрекает пруд, второй — жалеет, что не вернулся вовремя, то третий хочет погибнуть вместе с возлюбленной.

п. 3791 Предание о старике Такэтори — первая запись народного варианта сюжета. Образ старика Такэтори появляется затем в известном произведении IX в. “Повесть о старике Такэтори” (Такэтори-моногатари), и хотя это новое произведение построено на совершенно ином варианте сюжета (см. сб. “Восток”, М., 1935, “Дед Такэтори”, пер. с япон. А. А. Холодовича; “Волшебные повести”, М., 1962, “Повесть о старике Такэтори”, пер. с япон. В. Марковой), но тем не менее известная связь с этой песней и преемственность всегда отмечается японскими исследователями. Комментарии отмечают конфуцианское влияние в подаче сюжета песни, где в конце проповедуется уважение к старости, к родителям. В начале песни описываются старинные обычаи: как в зависимости от возраста одевали детей, носили волосы и т. п.

“Подвязав к спине…” — грудных детей с глубокой старины по настоящее время матери подвязывают к спине, оставляя таким образом свои руки свободными для работы, покупок, домашних дел и т. п.