Манхэттенское безумие

Мы, наверное, успели в тот вечер поговорить обо всем. Обсуждали ли мы тему перехода к мирному времени, атомную бомбу, наши отношения с Советским Союзом, перспективы возвращения домой ветеранов, исполнение своих обязанностей президентом Трумэном, игру команд «Янкиз», «Джайантс» и «Доджерс»?[34] Кажется, да. Но мы ведь были люди с Бродвея, так что по большей части говорили именно о Бродвее и театрах. Сможет ли Теннесси Уильямс повторить успех, которого добился со своим «Стеклянным зверинцем»? Мнения были разные, но большинство считало, что не сможет. Насколько нынешняя постановка «Гамлета» Мориса Эванса отличается от постановок его предшественников? Роузи Паттерсон клялся и божился, что постановку Бэрримора никто превзойти не в силах, а Дэнни горячо выступил за Джона Гилгуда, тогда как Милдред упомянула Лесли Хауарда[35]. Кто самый замечательный композитор из сочинителей бродвейских мюзиклов? Джерри преданно выступал за Гершвина, другие противопоставляли ему Джерома Керна или Ричарда Роджерса, а Элмер Беласко поразил всех, настаивая на том, что лучшим был Курт Вейлл[36]. Верно ли, что Адель Астер была более талантлива, чем Фред? Дэнни заявил это с каменным выражением лица, и большинство «стариков» с ним согласились, но когда он заявил, что Гаммо – самый смешной из братьев Маркс[37], я усомнился, что он утверждал это на полном серьезе.

Еще одна тема казалась мне неизбежной в тот день для всего театрального люда. И меня здорово удивляло, что мы уже проглотили по два или три коктейля, а никто об этом еще не вспомнил.

– Ну, как понимаю, все уже слышали про Клода Ансельма, – наконец сказал Роузи.

Все дружно закивали.

– А что, собственно, произошло? – спросил Артур Беласко. – Его действительно убили?

– Газеты утверждают, что его ударили чем-то по голове и ограбили, – ответил Роузи. – Темный переулок, поздний вечер и все такое прочее. Он собирался навестить какого-то художника-авангардиста, который остановился в отеле «Челси» в Гринвич-Виллидж вместе с другими богемными ребятами.

– Антона Ле Мастера, – добавил Дэнни. – Ансельм собирался поручить ему оформление его следующей постановки. Считал, что его сюрреалистический стиль хорошо подходит его креативной концепции.

– Что болеет важно, – добавил Роузи, – его работа недорого стоит.

– Ага, старина Клод обычно выдавал кучу всяких обещаний, апеллировал к тщеславию и себялюбию подыхающего с голоду художника, да еще и к его тощему кошельку. Думаю, кто-то успел предупредить Ле Мастера, какой на самом деле ублюдок этот Ансельм, вот он и послал его подальше. А тот не успел отойти и пару кварталов от «Челси», когда ему врезали по башке и убили насмерть.

– Бедняга! – сказала Милдред. – Я, конечно, знаю, как он обращался с людьми, но все же…

– Никто здесь вовсе не собирается оплакивать этого типа, – заявил Джерри Кордова, наигрывая мелодию «Я буду рад, когда ты сдохнешь, ты, негодяй, ты!», но избавив нас от необходимости слушать его подражание Луису Армстронгу.

– Он был самый ненавистный тип для всех на Бродвее, – заметил Дэнни.

– По крайней мере, во всем, что относилось к постановке и режиссуре, – сказал Роузи. – Тот, кто обманывает моего клиента, обманывает меня. А он обманывал не только актеров. Он еще и спонсоров, драматургов и директоров театров надувал. И всегда ухитрялся улизнуть, вовремя смыться. А теперь захотел еще и художника-оформителя прибавить к коллекции своих трофеев…

– Я с ним много раз встречался на поле для гольфа, – сказал Элмер Беласко, – но, слава богу, ни разу с ним не играл.

– Он был слишком хорош для тебя? – насмешливо осведомился Артур. – Папочка может одним ударом забросить мяч аж на целую милю, но вы бы видели, с какого расстояния он загоняет мяч в лунку!

– Эй, а не лучше ли тебе отправиться учить текст своей роли, а не выступать тут, нападая на старших?

– Ты на что это намекаешь? Я уже всю пьесу наизусть вызубрил!

– Это правда, – сказал нам Элмер. – У парня фотографическая память. Он мог бы всего «Гамлета» вам тут зачитать, если б наконец научился играть. Ансельм был таким же скверным игроком в гольф, каким скверным актером является мой сынок. Совсем не умел играть, но почему-то продолжал махать клюшкой. Думаю, высматривал такого противника, который играет еще хуже. Или же просто делал вид, что такие могут появиться.

– Очень жаль, что его угробил какой-то неизвестный грабитель, – задумчиво произнес Дэнни. – На Бродвее нашлось бы немало людей, кто захотел бы с ним разделаться.

– Я уже предвкушаю, как завтра в газетах появится целая куча некрологов, – сказал Роузи. – Типа «Огни Бродвея погасли при известии о трагической гибели этого выдающегося театрального деятеля». И в добавление к ним еще и множество высказываний от скорбящих и оплакивающих его, которые на самом деле жутко радуются.

Элмер покивал:

– Негодяи дохнут, а вот честные люди еще живут.

У Роузи появился в глазах хитрый блеск.