Мантикора и Дракон: Вернуться и вернуть. Эпизод I

Шур’шун вытянул мордочку, шевеля ушками и к чему-то сосредоточенно принюхиваясь. А я улыбалась, наблюдая, как он осторожно делает шаг, ещё один, ещё, обходит меня по кругу, продолжая обнюхивать. Хвост медленно покачивается из стороны в сторону, вальяжно следуя за своим владельцем. Наконец шур’шун уселся напротив меня, припал на передние лапы, прижав уши к голове, и недовольно рыкнул. После чего оглушительно чихнул, сморщив нос на незнакомый и неприятный ему запах, пропитавший всю мою одежду.

– Знаю, Шурш, – тихо откликнулась, протянув ладонь, но не пытаясь коснуться нежной шёрстки. – Чужим пахну, да?

Ещё одно низкое недовольное рычание и смешной, почти человеческий фырк. Хвост встал торчком, распушившись, как метёлка.

– Шур-р-р… – прозвучало задумчиво и недоверчиво.

Приняв для себя какое-то решение, зверёк коснулся прохладным влажным носом кончиков моих пальцев, прикрывая глаза и делая глубокий вдох… И с громким писком стремглав влетел в мои объятия, цепляясь коготками за одежду. Он крепко обвил меня хвостом за талию, положив лапы на грудь и спрятав мордочку в волосах. Зверёк пыхтел, фыркал, издавал такое родное, знакомое «шур-р-р»… И тёрся об меня всем своим телом, будто пытался вернуть мне привычный для него аромат, связанный с домом и семьёй.

Я зажмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Но всё же тихо всхлипнула, уткнувшись носом в нежную шёрстку. По щекам катились слёзы, прячась в серебристом шёлке, а пальцы сами собой привычно почёсывали нежившегося в моих объятиях зверька, который в ответ громко урчал и тыкался мокрым носом мне в шею.

– Шуршик… – прошептала я почти неслышно. Горло сдавило спазмом, а в душе разрастался ком из щемящей нежности и радости. – Пушистое ты нечто…

Шур’шун согласно фыркнул, отстранившись, и прошёлся шершавым языком по щеке, слизывая слёзы. Спрыгнул с рук, снова чихнул, забавно сморщившись. Потёр морду сначала одной, потом второй лапой. Мотнул головой и скрылся в том углу, откуда вышел, выдав предостерегающее «шур-р-р» в мой адрес.

Вернулся отцов любимец спустя пару минут, притащив в зубах небольшой бархатный мешочек из чёрной ткани, вышитой защитными рунами. Положил его мне на колени и ткнулся лбом в ладонь, громко, довольно урча. Он потёрся щекой и улёгся, пристроив морду и передние лапы рядом с мешочком.

– Гостинец? – Я машинально зарылась пальцами в шерсть на загривке, поглаживая довольно жмурящегося шур’шуна.

Тот одобрительно фыркнул, кисточкой коснувшись моей ноги, и посмотрел на меня с намёком, иногда кося хитрым глазом на принесённый им подарок. Ещё и оскалился довольно, начав мять меня передними лапами, аккуратно пуская коготки, легко пробивающие ткань и оставляющие едва ощутимые уколы на коже.

Тихо вздохнув, я перестала ласкать фырчащего пушистика, помедлила, нерешительно поглядывая то на щурящегося Шуршика, то на подарок, и всё же взяла в руки мешочек из тёмного бархата, стянутый шнурком из светлой кожи. Руны вспыхнули, выцветая и исчезая с поверхности ткани. А по коже прошлась волна властной, позабытой родной магии, вызывая невольную дрожь. Магии, принадлежащей моему отцу.

Что-то дрогнуло в воздухе, разливаясь золотом янтаря в солнечных лучах, наполнявших комнату. Чёрная дыра с рваными, неровными краями, там, где когда-то была связь с ним и с моими сёстрами, тихо, стремительно закрылась, развеивая оставшиеся сомнения: меня любили, меня оберегали, меня помнили… Меня ждали. Несмотря ни на что.

– Ня! – довольно подпрыгнул шур’шун и принялся наворачивать вокруг меня круги, тыкаясь носом куда попало, касаясь кисточкой на хвосте то шеи, то запястья, то ступни. При этом наглец издавал странную смесь из хихиканья, фырканья и мурлыканья одновременно, по-прежнему кося на меня хитрым взглядом и гордо задирая нос.

– Пакость, – засмеялась я негромко, стараясь не разбудить своё семейство, и покачала головой. – Пуши-и-и-истый…

– Ня, – важно кивнул шур’шун и завалился передо мною на спину, подставляя своё пузо для ласковых поглаживаний.

И блаженно уркнул, активно метя хвостом по ковру, когда я прилежно начала почёсывать, перебирая, мягкий подшёрсток.

Уделив должное внимание счастливо развалившемуся зверьку, я снова взяла в руки бархатный мешочек, а получивший свою долю нежности шур’шун перевернулся на живот и вытянул лапы, пристроив на них морду. Сощурившись и поводя время от времени ушами, он следил за мной внимательным, цепким взглядом. Только фыркнул недовольно, получив от меня щелчок по носу, но занятие своё не прекратил, продолжая за мной наблюдать. Я же только головой покачала на это. И медленно потянула за завязки, открывая свой нежданный подарок.