Мао Цзэдун

Шанхайская бойня положила начало новому антиимпериалистическому подъему — так называемому «движению 30 мая» 1925 года. В стране фактически началась национальная революция. Повсеместно стали проходить демонстрации, митинги протеста, забастовки на иностранных предприятиях. Общественность вновь прибегла к бойкоту товаров — на этот раз не только японских, но и вообще иностранных. 19 июня в поддержку рабочих Шанхая выступили трудящиеся Гонконга, а через два дня — Шамяня. Забастовали более 250 тысяч человек, после чего начался массовый исход рабочего люда из этих колониальных центров в Кантон и окрестные города и деревни. Гоминьдановское правительство стало оказывать стачечникам посильную помощь. Была объявлена блокада Гонконга и Шамяня, под руководством Рабочего отдела ЦИК Гоминьдана сформирован Гонконг-Шамяньский стачечный комитет. Председателем его был назначен уроженец Гуандуна, моряк торгового флота и бывший член «Объединенного союза» Су Чжаочжэн, накануне, весной 1925 года, вступивший в КПК. Су имел большой опыт стачечной борьбы: в январе 1922 года он уже возглавлял гонконгскую забастовку рабочих и моряков. Заместителем Су стал Дэн Чжунся.

Антиимпериалистическая борьба усиливалась с каждым днем. И центром ее все отчетливее становился Кантон, где 1 июля было официально объявлено об образовании под председательством Ван Цзинвэя Национального правительства Китайской Республики (сформировано оно, разумеется, было на базе кантонского). Ван Цзинвэй стал и главой военного совета правительства. Одновременно находившиеся в распоряжении Гоминьдана войска были сведены в единую Национально-революционную армию (НРА) Китая в составе шести корпусов (позже, в марте 1926 года, был сформирован еще один, 7-й корпус, а в июне того же года — 8-й). Командиром первого корпуса, сформированного из курсантов Вампу, стал Чан Кайши, а второго — бывший губернатор Хунани Тань Янькай. Начальником политотдела первого корпуса был назначен Чжоу Эньлай. В других корпусах также действовало немало коммунистов¹⁷⁹

. В обстановке всевозраставшего общекитайского революционного подъема союз КПК с Гоминьданом, казалось, стал вновь укрепляться с неудержимой силой.

В начале июля Мао Цзэдун основал или, точнее говоря, возродил существовавшую за год до того в Шаошани районную ячейку Гоминьдана¹⁸⁰

. Тогда же на тайном собрании в одном из фамильных храмов была образована и районная ассоциация «Отомстим за позор!», объединившая более двадцати соответствующих мелких союзов. Опираясь на них, Мао развернул интенсивную антиимпериалистическую пропаганду. Используя опыт движения 4 мая, он вместе с товарищами формировал молодежные агитационные бригады, которые затем в деревнях, выступая перед крестьянами, пропагандировали идеи бойкота иностранных товаров¹⁸¹

.

В августе, однако, эта работа внезапно оборвалась. 28 августа Чжао Хэнти издал новый приказ об аресте Мао Цзэдуна. Губернатора вывела из себя не столько революционная антиимпериалистическая агитация Мао, сколько организованная им в самом начале августа борьба против местного воротилы по имени Чэн. Дело в том, что в то время в Шаошани случилась засуха, и крестьяне, напуганные возможным неурожаем, обратились к богачу Чэну с просьбой продать им зерно из его запасов. Чэн, понятно, этого делать отнюдь не хотел, так как рассчитывал сбыть зерно по высоким ценам на рынке в городе. Узнав об этом, Мао сразу же созвал совместное заседание комячейки и крестьянского союза. Двое активистов отправились к Чэну на переговоры. Но тому и дела было мало: он уже готовился погрузить зерно на баржу и отплыть с ним в Сянтань. Тогда под предводительством Мао Цзэдуна более ста крестьян, вооруженных мотыгами, коромыслами и бамбуковыми палками, двинулись под покровом ночи к складам «мироеда» Чэна. Они потребовали открыть амбары и продать зерно по доступным ценам. Испугавшись побоев, Чэн уступил. Но обиду на Мао, разумеется, затаил, не поленившись донести об инциденте самому губернатору. Пришлось Мао опять пускаться в бега. О готовившемся аресте его предупредили друзья. Один из служащих уездной администрации, знавший Мао, по счастливой случайности, прочитал лежавший на столе у своего начальника полученный по телеграфу приказ Чжао Хэнти: «Немедленно арестовать Мао Цзэдуна. Казнить его на месте». Он-то и сообщил об этом Мао. По совету Шулань наш герой в закрытом паланкине под видом врача немедленно покинул Шаошаньчун. Перед отъездом он строго-настрого наказал младшему брату Цзэтаню не ждать, пока Чжао Хэнти издаст приказ и о его аресте, а срочно бежать вслед за ним в Кантон.