Марь

Вода схлынула, а волосы, совершенно сухие, потрескивающие, словно от электрических разрядов, так и остались парить в вибрирующем от жара воздухе.

Мари снова закрыла глаза, прислушиваясь к прикосновениям огненных перьев к своим щекам, чувствуя, как из порезов медленно сочится кровь, как рубиновые капли срываются вниз и с тихим шипением испаряются в горячем воздухе.

…Её не любили, её не понимали, но ей обещали силу. Силу и власть над живым и неживым. Ей нужно было лишь делиться этой силой с тем, кто дарил ей страстные ласки, полосуя ее кожу, дотла сжигая волосы, вместе с требовательным поцелуем вдувая в легкие огонь. У нее будет все, что она пожелает. Кроме любви. Потому что нет любви сильнее той, что дарят ей прямо сейчас…

Мари открыла глаза, выдохнула из легких жар, стряхнула искры с волос и одними только губами сказала «нет».

Какое-то бесконечно долгое мгновение тело ее одновременно сгорало и тонуло, словно две силы пытались разорвать ее на части. А потом стало тихо и темно.

В себя Мари пришла уже не в избушке, а на мягкой подушке из мха. Над ней на коленях стоял Гордей, ласково гладил по голове. В синих глазах его были боль и страх.

— Все хорошо, — сказала Мари, обвивая руками его шею. — Все будет хорошо. Пойдем домой!

Наверное, у нее получилось, потому что кошмары ушли. А ей больше ничего и не было нужно! Все остальное у нее уже было!

То лето выдалось особенно душным и жарким. Работы у Гордея прибавилось. Иногда ему приходилось уезжать из дома на сутки. В такие дни скучать Мари не давали Лена с маленьким Серафимом. Они частенько захаживали в гости, вытаскивали Мари с собой на прогулку. Анюта тоже не забывала старшую сестру и, вопреки запретам маменьки, наведывалась к ней в гости. Вот только время всегда подгадывала так, чтобы Гордея не было дома. Может быть, стеснялась своего давнего порыва. А может, Гордей просто слишком много работал и слишком редко бывал дома. Как бы то ни было, а Мари была рада и его сестре, и своей.

То утро мало чем отличалось от других. После завтрака Гордей засобирался в город. С некоторых пор практика его расширилась, и они уже начали подумывать о необходимости переезда. Вслух об этом пока никто из них не заговаривал, но Мари чувствовала: очень скоро такая необходимость назреет.

Анюта появилась на пороге почти сразу, как ушел Гордей. На мгновение Мари даже показалось, что сестра специально дожидалась его ухода. Но стоило ей увидеть заплаканное Анютино лицо, как мысли эти тут же исчезли.