Мара из Троеречья

Лис пошарил в кармане — заваляйся там хоть медяк, сразу бы отыгрался. Залез даже в мешочек на поясе, в котором покоился резной ключ Марушки. Пальцы наткнулись на что-то холодное и плоское. Лис вытащил из кармана продолговатый металлический кругляшек с гравировкой. Брови удивлено поползли вверх — он никогда не владел перепутным знаком Оружейной Гильдии. Впрочем, перепутки не было даже у Козыря, имевшего вес и особое положение среди городского отребья, а потому у рыжего закрались сомнения, чьи высокопоставленные карманы он обшарил и почему забыл об этом.

— Чё там у тебя? Ставишь? — пробасил потерявший терпение игрок, хмуро поглядывая на Лиса.

Лис поколебался секунду и ударил ладонью о стол, залихватски припечатывая металлическую бляшку к сухой древесине.

— Ставлю! — слабый отблеск солнца на перепутке отразился азартным блеском в его глазах.

Лис сгреб кости и сжал их в кулаке. «Только бы повезло!» — подумал он, зажмурившись на мгновение — больше ставить было нечего. Костяшки пальцев побелели.

— Ты играть будешь или кота за бубенцы тянуть? — недовольно поторопили его.

Лис встряхнул кулаком.

— Лис! Вот ты где… Я тебя искала всюду! — со стороны озера, размахивая руками, как ветряная мельница, бежала запыхавшаяся Марушка. — Мне нужно…

Едва не толкнув пень, на котором валялась щедрая горсть медяков против одинокой металлической бляшки, девочка остановилась, покачнувшись. Удивленный взгляд ее остановился на сжатом кулаке Лиса.

— Я все отыграю! — поспешно заявил он, отступая.

— На чьи деньги? — тихо вздохнула Марушка, оценивая сгруженные в кучку медяки — в Резных Петушках таких денег просто для забавы не водилось.

— На свои, — неуверенно кивнул Лис и, оценив разочарованный вид подруги добавил: — Которые за спасение раненого взял.

— Он-то знает, что уже отблагодарил тебя?

— Не стал по пустякам мужика будить, — Лис отмахнулся, — погоди, мне только чуть-чуть везения нужно, и я все верну с лихвой, — сказал, занося руку, чтоб бросить кости.

Марушка шлепнула по столу пятерней, сгребая с пня кругляшек.

— Это же не твоё! — захлебнулась от возмущения она, покрутив его в руках и рассмотрев гравировку.

Мужики за самодельным столом ощетинились — сначала в сторону Лиса пропустили пару ругательств тихо, потом высказались громче — выражая недовольство в привычной манере и не скупясь на выражения. Марушка, смутившись, отступила на шаг.

— Муха, дай доиграть, — протянул руку за перепуткой Лис, заглядывая ей в глаза.

Колючие взгляды игроков и хмурое лицо Лиса, так и застывшего с открытой ладонью, разозлили её. «Он проиграл все деньги, что были и полез в чужой карман, — тряхнула головой девочка — так не годится».

Марушка подскочила к Лису и подбила его кулак, хватая за руку. От неожиданности Лис разжал ладонь. Кубики, бессмысленно крутясь, взлетели в воздух.

— Нам нужно серьезно поговорить, — Марушка резво потянула Лиса за собой, не давая ему возможности повернуться.

Кости стукнули о дерево. Сидящие у пня мужики проводили спутников гоготом и улюлюканьем. Только когда игроки развернулись к срезу, куда упали кубики, хохот прекратился. Молчание затягивалось, превращаясь в тревожную тишину, пока кто-то один, озирнувшись воровато, не перевернул кости, скрывая под натруженной мозолистой рукой две шестерки.

* * *

Рута, кряхтя, развешивала пучки свежесобранных трав под самым козырьком крыши с теневой стороны избы. Когда у калитки послышалось деликатно покашливание, а затем прогремело «Эй, хозяйка!», она покачнулась и едва не скатилась кубарем со стремянки. Крепкая мужская рука подхватила ее за предплечье и помогла спуститься.

Перед знахаркой стоял худощавый, сутулый мужчина. Спрятав руки в карманы заношенных штанов, он широко улыбался, показывая щербину меж передних зубов. Улыбка казалась такой вымученной, что Рута невольно поежилась и перевела взгляд. Еще трое незнакомых ей мужчин стояли за плетнем, у самой дороги. В ногах у них путался, подскакивая задиристым воробьем и нетерпеливо разглядывая все вокруг, мальчишка в рванье.

— В селе поговаривают, у тебя гости, хозяйка, — худощавый оперся плечом о стену избы.

— Поговаривают еще, что я ведьма и отравительница, — не осталась в долгу Рута, не глядя в мутные глаза собеседника. Больше ее беспокоил крупный мужчина, с нетерпением заглядывающий в окна дома. Высматривая, выискивая. «Так смотрят хищные птицы, как заметят пичугу. Или бешеные псы, когда рыщут, кого бы цапнуть», — подумала Рута.

— Рыжий хмырь с тугоумной девкой у тебя остановились? — не скрывая больше угрозы в голосе, процедил худощавый.

— У меня, — легко согласилась Рута.

Худощавый небрежно махнул рукой остальным. Те без промедлений зашли во двор, пропуская вперед мужчину с глазами бешеной собаки. Пахнуло несвежей одеждой и брагой. Рута успела заметить, как блеснуло за поясом лезвие, которое главарь тут же прикрыл полой плаща. Только мальчишка, хвостиком следовавший за ними, помедлил, тревожно осматриваясь.

— Они ушли, — развела руками хозяйка дома и, предупреждая вопросы, добавила: — Куда не сказали. Люди свободные, передо мной отчета не держат.