Марадентро

– Венгр! – кричали они. – Чертов «мусью»! А мы по тебе скучали. Где это тебя носило?

Он, в свою очередь, им отвечал, обращаясь к каждому по имени или по прозвищу, и задавал один и тот же вопрос:

– Как дела? Поймал удачу за хвост?

– Вот-вот поймаем, старина. В сурукиту кое-что попадает – хватит, чтобы промочить горло.

– Смотри, все не пропей!

– Тогда чего ради я тут корячусь, приятель? Алмаз – всего лишь камень, пока не попадет в руки старателя и не превратится в ром.

– Ах ты, бессовестный пьяница! – со смехом отвечал Золтан Каррас, радуясь встрече со старыми приятелями. – Будешь столько клюкать – помрешь.

– Недаром же говорят, что старатель моет в реке, а потонет в рюмке, мое почтение дамам, – парировали старатели, а затем добавляли: – А ты что, женился и тут же обзавелся тремя взрослыми детьми?

– Катись в осоку, сукин ты сын!

Они причалили к мосту, и плот тут же превратился в его звено, упрочив всю конструкцию. Спрыгнув на берег, они первым делом направились к флагу, рядом с которым, под сенью мерея[28], сидел человечек с плоским лицом, в круглых очках, с обвисшими усами и огромным пистолетом за поясом. Он слегка поднял руку в знак приветствия:

– Привет, «мусью»!

– Привет, Круглолицый. Это мои друзья, Пердомо Марадентро, канарцы, приехали на «тарарам». А это Салустьяно Барранкас, «налоговый инспектор» практически всех месторождений, которые здесь открывают. Так что он тут самый главный и единственный, кто может выделить участок, который можно «перетряхнуть» в поисках камушков. Можно приступать?

– Когда пожелаешь, «мусью». Мои правила тебе известны. По тридцать квадратных метров на нос. Потом я подготовлю «книжку», и, когда выберешь участок, скажи мне, и я тебе ее оформлю. И чтобы у меня никакого спиртного, ни проституток, ни драк, и пять процентов от добычи – мне. Кто зажилит мою долю или попытается обокрасть соседа, больше никогда не получит «книжку», а тот, кто убьет, окажется на дне реки с пулей в башке.

– Идет! – согласился венгр. – С тобой не бывает проблем, пока не нагрянет «чума». Как у нас тут с харчами?

– Раз в пять дней прилетает самолет и кое-что сбрасывает Аристофану, однако на всех не хватает, а ты знаешь, какие цены у этого сволочного грека. Он на прииске единственный, кто богатеет.

– А когда будет посадочная полоса?

– Я пока хочу повременить, но зверье уходит все дальше, нельзя поймать даже мапанаре, лишь бы было что в рот положить.

– А как с «уловом»?

– Попадаются камни почти в пять карат на глубине семь метров: там было дно старого русла.

– И сколько уже удалось добыть?

– Где-то на восемьсот тысяч болов. Большая часть – у чернореченцев во главе с Бачако, они расположились ниже по течению.

– Не нравятся мне эти парни, и еще меньше – Бачако. Я останусь здесь, с креолами.

– Ну, удачи!

– И тебе!

Они было двинулись туда, где заканчивался ряд времянок, но тут человечек в огромных очках внимательно рассмотрел Айзу и громко окликнул венгра.

– «Мусью»! – подозвал он и, когда тот снова очутился возле него, сказал, понизив голос: – Девчонка слишком красива. – Он жестом показал на искателей, копошащихся на противоположном берегу. – Все это люди проверенные, и пока я их контролирую, но такая краля может создать проблемы. Обустраивайте-ка свою «усадьбу» здесь, за моей палаткой, так я смогу проследить, чтобы вам не досаждали.

– Спасибо, Круглолицый!

– Не надо мне твоих «спасибо». Я пекусь только о своих интересах, а когда начнется буза из-за бабы, пиши пропало. Кое-кто несколько месяцев не видел женщин, и это ни к чему хорошему не приводит. – Он показал на Себастьяна и Асдрубаля: – Создашь с ними артель?

– Собираюсь.

– Тебе всегда нравилось работать в одиночку.

– Ничто не вечно под луной.

– Стареешь, наверно.

– Наверно.

– Или тебе вдруг захотелось обзавестись семьей?

– Кто знает!

– Ах ты, старый хамелеон без роду и без племени! – засмеялся тот. – Кто бы мог сказать, что я стану свидетелем того, как ты пытаешься прибиться к берегу! Куда тебе, старому пню, завоевать женское сердце бренчанием на куатро[29].

– У меня скрипка, братец, – засмеялся Золтан. – Не забывай, что я венгр.

– Что венгры, что креолы – все равно что петухи: захотят перед кем покрасоваться – хвост распустят и давай кукарекать! – Он махнул рукой, показывая, что венгр может идти своей дорогой. – Сказано тебе: смотри, как бы чего не вышло, и удачи с камнями.

– Пока!

– Пока!

Спустя три часа они впятером сходили и зарегистрировали общую собственность, границы которой обозначили столбами, а затем взялись за постройку хижины, потому что дело шло к вечеру, собирался дождь, не годилось проводить первую ночь на прииске под открытым небом.